Библиотека | Рассказы

Начало

Я не знаю, когда это началось, потому что росла среди растений, животных, птиц. Чувствовала себя им равной. Понимала их язык. Это были мои друзья. К ним я бежала с бедой и радостью. С ними разговаривала, пыталась помочь им. Они помогали мне. На огороде у меня был свой участок- 4 сотки, где я высаживала цветы и фруктовые деревья. С ними мы каждый день встречали восход Солнца. Радовались любой погоде. Вместе стояли под проливным дождем, гнулись под шквалистым ветром. И были безмерно счастливы. Люди вокруг были разных национальностей: буряты, татары, поляки, немцы, эстонцы, литовцы, латыши, мордва и многие другие. С детства я понимала и говорила на 8 языках. Не потому, что учила, а просто надо было общаться с соседями. Запоминались «ходовые» слова. А потом уж просто не хотелось быть «белой вороной»- говорили на -равных. Я на расстоянии видела, что происходит с людьми, животными. Взяв в руки книгу, могла прочесть ее, не открывая. Причем перед глазами был текст как в обычной книге. Этим я постоянно пользовалась. Времени учить уроки не было, поэтому, когда вызывали к доске, я просто «конспектировала» текст. На уроках логики нам задавали по 11-13 страниц наизусть. Тут я просто читала. Это было нетрудно.

Попробую вспомнить, что было раньше:

Умерла бабушка, с которой мы жили все трудные до невероятия годы. Я сидела возле – больше было некому. Лежала она на столе, лицом к зеркалу, почему-то не завешенному. В локтевых сгибах горели свечи. Я устала смотреть на мертвое лицо и повернулась к зеркалу. Там лицо смотрелось лучше, живее. И вдруг бабушка начала подниматься. Изумившись, я повернулась лицом к ней. Бабушек было две. Одна мертвая, неподвижная, другая – живая, воздушная, как кисея, трепещущая на ветру. Я очень обрадовалась, выскочила на крыльцо, чтобы сказать людям, что бабушка ожила. Выскочила и остолбенела: от соседнего дома по забору к нашему бежал огонь. Вот-вот вспыхнут сени, и сгорит ожившая бабушка. Я дико закричала на всю улицу, пытаясь раскидать забор. Хваталась за хворостинки прямо в огне и даже не ощутила, что огонь не обжигает. Соседи сбежались, пытались оттащить меня от забора. Кое-как оторвали и сунули головой в бочку с водой. Так обычно делали с квохчущими курами... Успокоилась, пошла в избу, села опять возле бабушки. Она была мертва.

На следующий день были похороны. Пока шли по городу, все было обычно. На кладбище, у могилы собралось много народу /бабушку любили соседи/. Стали говорить речи, прощаться. Целовали ее в лоб. Я стояла в стороне. Соседей это не устроило. Они потащили меня к гробу, дружно заставляли тоже поцеловать. Я не могла: передо мной лежала не бабушка, а холодный камень. Вырываясь из их рук, я оглянулась. За спинами людей стояла бабушка, моя любимая живая бабушка. И улыбалась. Я к ней обратилась за помощью: «Бабушка, зачем они заставляют меня целовать этот камень?!»

Небо за спинами людей вдруг озарилось, стало ярко малиновым. Огонь надвигался на людей и могилу. В страхе я сорвалась с места и побежала прочь от огня. Сорвалась с обрыва на железную дорогу и сжалась в комок: надо мной грохотал поезд. Грохотал бесконечно долго. Наконец прошел. Я встала. Весь косогор кладбища был усеян людьми. Одни бежали ко мне, другие кричали: « А мы думали, что сейчас и тебя хоронить будем». Посмотрела на них и, не оглядываясь, по рельсам ушла в город. С тех пор и до самого отъезда из города /10 лет/ на это кладбище я не заходила.

Это было в 1945 году. В 1983 году, когда началась непонятная школа, мне сказали, что это было первое посвящение. Т.е. мне показали, что человек не умирает, а погибает только его тело. Первый урок.

Данэта Шафранская