Библиотека | Рассказы

Любопытный соболюшка

День ещё не спешил к закату. До сумерек я вполне успевала выйти на заброшенную дорогу и вернуться в избушку. В рюкзаке пока уныло - пусто. Тетёрка, возмущённо коцкающая на низенькой сосенке в вычищенном горельнике, с шумом поднялась восвояси. Дождей давненько не было, и бор высох, высох и хрустел под ногами хрупкий ягель. Листва уже шумно срывалась под порывами ещё тёплого сентябрьского ветра и слоями прикрывала мхи.

Идти вдоль ручья - привычно, но замысловато, впрочем, как всегда - тяжело. Кочки, бурелом, притащенные весенними водами стволы ветвистых кедров - преграждали путь, цеплялись непролазными завалами. Приходилось обходить и обходить всё это лесное наваждение по полянкам берегового бора. Сфагновый мох в низинах - мягкий упругий, укачивал и с каждым шагом вытягивал силу. Наконец, взлаял Дружка: «Вверх по склону», - определяю направление, – авось, - птица!..

Крадучись за разлапистыми елями, петляя, переступая хрусткие ветки, поваленные деревья, подкрадываюсь к кедру. То ползком, то пригнувшись, обхожу кудрявое, не совсем древнее, дерево, вглядываюсь в сплетение ветвей.

– Пусто! Опять, – пусто!.. – Убеждаюсь окончательно: «Видимо, пальнушка, заслышав хруст ягеля, сошла загодя».

Дружка, разочарованно и отчаяннее прежнего, – ещё громче, лает. Обегая дерево, уступает мне место для лучшего обзора. Задрав голову вверх, глазами указывает: «Там! Там! Там!!!.. и, извиняясь, - была там! - Была там!.. - сидела на самой макушке там!»

- Верю, Дружка! Верю! Успокойся! Она улетела… - бывает! Не твоя вина: хрустит всё. Нет её там, - улетела! Видишь?.. – нет! Не расстраивайся! Идём!

Делаю попытку утешить расстроенного пса, погладив по мягким пушистым ушам, но в горячности досады Дружка не даётся, убегает на противоположную сторону – за кедр, и теперь уже молча, разглядывает гущу хвои.

– Пошли, Дружка! – зову, уходя. «Идём, идём!», - призывно свищу.

Собака ещё минуту стоит в раздумье, всё надеясь на чудо, на охотничье счастье. Наконец, смирившись с неудачей, убегает в новый поиск.

Я, усаживаюсь на сухую сосновую валежину, отдыхаю, пока Дружка ищет.

- Может, найдёт?!.. - по осени молодняк далеко не перелетает от кормового места.

Жду.

В лесу красиво! Тихо! Комаров и мошки нет. Берёзы почти облетели и беломошный бор, и до того-то светлый, высветился, обелился, зазолотился. Высокие лиственницы на ярком осеннем солнце видны издали. Огненно – жёлтые на фоне, особенного, по-осеннему голубого неба, изящными телами горделиво возвышаются над кромкой темнеющего леса. Они самые высокие в тайге.

– Как красиво! Спокойно! Дышится легко и счастливо! Прислушиваюсь к сердцу: «Что-то последний год оно часто «шкалит», - то совсем исчезает, то еле-еле гонит кровь по венам». Приходится останавливаться, упрашивать его не молчать… - совсем перестало держать нагрузки: пустой рюкзак и тот срывает дыхание.

…Скоро всё поблекнет. Опадёт хвоя с листвянок, – сорвётся порывами холодных ветров. И земля побелеет, - надолго, - на многие месяца! Внизу переливами разговаривает Хапаян – таёжная, вся в буреломах, неширокая речушка… - чистая, близкая. На её берегу хорошо думается. Сидела бы так вечность! Никаких стрессов, никаких кризисов! Никаких грубых слов, что оставляют шрамы и на сердце и на душе.

- Всё меньше на людских лицах улыбок, а заливистый смех кажется раскатом грома средь ясного дня, и даже - чем-то неприличным, словно на похоронах. Всё больше всеобщей раздражительности, обсчётов, обманов, раскруток! Раскручивают всех, даже тех, кто был когда-то если не другом, так родственником, приятелем, знакомым… - рубль, пятьдесят… миллион… кто насколько сможет!.. - «Честные» глаза округляются, с лица исчезает маска бескорыстной дружелюбности, плавно переходя в гримасу злобы… - Увы! - только не стыда!..

…Люди сильно изменились на Севере, к сожалению, - не в лучшую сторону. – Неужели, ушли безвозвратно простота, северная приветливость, северное добродушие?.. - деньги, деньги, деньги… – они захватили умы и сердца, и всё крепче завоёвывают власть над всем. Чем выше дома, тем мощнее стены, ограждающие от совести и друг от друга. …Взятки с разными названиями, грабёж на законном основании, мошенничество, «пирамиды» одна выше другой! Прикрытая честностью ложь…

По-старинке постесняешься обидеть недоверием человека – непременно обманут!.. Не просчитаешь пенсию, покупку в магазине, – на копейки, но обсчитают, - поймаешь «за руку», - всегда найдётся оправдательный ответ: «Ошибся компьютер, неправильно посчитал калькулятор… - слишком вы все грамотные стали!..».

- «Цивилизация» во всей красе пришла и к нам на Север. И вина в обсчётах уже сваливается не на деревянные бездушные счёты, а на «умную» электронику: «Дескать, она всему вина!» Пожилой человек промолчит, сделает вид, что поверил в неисправность бездушного механизма, но не в потерю совести односельчанина. Ему сложно переступить через веру в человека, да и связываться с судами, выяснять, что и почему – сил нет, здоровья не хватит противостоять новым тенденциями, сорвавшегося с цепи рынка. Остаётся полагаться на Бога и торжество Разума, в конечном итоге: «Всё же должно когда-нибудь стабилизироваться и стать на свои места?!»

- Но к чему эти мысли?!.. Они даже тут преследуют, не позволяют расслабиться, забыться. И нужно слишком много выходиться, чтобы вновь ощутить за плечами крылья, и вспомнить, что все кризисы - проходящие, а Земля, Небо, Вера, Надежда и Любовь были и останутся Вечно. И вокруг… – Небеса! чистый в своей честности Лес! Красавица – Югорская тайга! Матушка – Сибирь и батюшка – Седой Урал!

- Но, как боязно за эту красоту! И к лесу всё ближе и ближе подбирается алчное людское накопительство! Неужели, через годы и здесь всё будет порублено, вытоптано, пожжено, выловлено?! Кто остановит сокращение лесов?!

Природоохранные службы престижны, востребованы, много делают в защиту тайги, всё больше молодёжи желает получить экологическую профессию, но… - увы! - не только по зову сердца. …Опять же, и в этой, благородной по цели, сфере деятельности человека деньги, приработки в виде взяток, безграничная власть выходят на первый план. Откаты, взятки, поборы текут миллионами не на охрану лесов и рек, не на воспроизводство природных ресурсов, а в карманы природоохранных деятелей и организаций. Пожалуй, природоохранные - всевозможные экологические службы, сейчас наиболее коррумпированы. Ни одна организация, ни одно предприятие в наше время не может работать без согласования с ними, поэтому действует правило: «Плати! И можешь с природой творить, всё, что захочешь». Недаром, самыми опасными темами журналистского расследования считаются экологические, сопоставимые разве, что с работой военных корреспондентов в горячих точках планеты.

И, ничего не попишешь… – себе же дороже встанет, и в сотый раз промолчишь, тихо сокрушаясь в думе.

…Сидеть неподвижно холодно – осень! …Уже – осень!

- Что ж! Пора дальше идти. До дороги в горельник недалеко, - дойду, и… - обратно. Дружка что-то долго бегает?! Похоже, - на след соболя напал. Вот кого мне не нужно сейчас, так соболя! Надо скорее увести пса, чтоб не успел поднять зверька на дерево. Иначе потом не отозвать: часами, сутками будет лаять, - очень вязкий! Считай, вся охота насмарку.

- Ну, наконец-то!.. – бежит! - По следу ищет! …Не видит! - Мимо бежит!..

Пушистый коричневый хвост, пушистая рыжеватая спина, – одна чудная волна плавно грациозно струится, мелькает меж стволов сосен, приближаясь.

- Какой красивый стал! Вылинял! Окреп! Вычистился! Настоящий таёжный зверь! Но!.. – это не Дружок! – Неужели, лиса?!..

Пушистый зверек, почти пробежав мимо, внезапно остановился, повернулся, замер, посмотрел на меня и… - не бросился в испуге прочь от человека, а побежал ко мне!

Роскошный бурый мех, вычищенный водами и росами, смолами и травами, ухоженный, переливал в солнечном свете мягким искристым золотом!

- Боже ж, мой! - соболюшка! Молодой любопытный соболь!

Подбежав на край полянки, соболь замер, удивлённо рассматривая незнакомца. От его любознательности и необычности позы, в какую он уселся, стало смешно. Глядя в наивно изучающие меня коричневые глаза, с трудом сдерживаю смех, лишь бесшумно улыбаюсь. Соболюшка, смутившись моим ответным вниманием, стыдливо зашевелился и лишь уселся удобнее на попу, заботливо расстелив по мху великолепный пушистый хвост, словно хвастаясь им предо мной, дескать: «Вот какой я красивый!.. И у меня такой красивый хвост!»

- Да!.. Такому хвосту в пору позавидовать! Есть на что залюбоваться! Я бы не отказалась от такого хвоста!.. – смеюсь мысленно над хвастунишкой.

Скрестив передние лапки на груди, - на светлом пятнышке под шейкой, положив кисти одной поверх другой, как бабуська, сокрушающаяся над проказами внуков, соболюшка застыл плюшевой игрушкой, выпрямив вертикально гибкую спинку, продолжая внимательно рассматривать меня. Но, видя мой взаимный интерес, опять застеснялся: стыдливо повернул, чуть склонив головку, то на один бок, то на другой, словно интересую его вовсе не я, а соседний кустик, и только волнует - не запачкались ли лапки на белоснежном ягеле. И вконец смутившись своего неприличного любопытства, соболюшка опустил «ручки» на землю, собрался в пушистый комочек, решив, от греха подальше, уйти.

Только человек, видя замешательство юного зверька, не кинулся на него, не побежал за ним вослед и даже не зашумел: как сидел, так и сидел на поваленном дереве. Поведение незнакомца ещё более озадачило и заинтриговало соболюшку, подстегнуло, и без того его безграничное любопытство. Он обернулся: я, по-прежнему приветливо улыбаясь, не предпринимала попыток преследовать, - моё бездействие и камуфляжная расцветка одежды вовсе сбивали с толку.

Лесной красавец, передумав уходить, повернулся и, глядя на меня, опять уселся как цирковая болонка на задние лапки, смиренно скрестив передние, «ручки», на груди. Тёмные глазки с прежним любопытством рассматривали человека. Время от времени головка с острой кошачьей мордочкой, с бесподобными усами и великолепными ресницами чуть-чуть поворачивалась в стороны. Хвостик, аккуратно расправленный, удерживал равновесие, словно противовес у вертикально поставленной игрушки. Длинная распушенная обновлённая к зиме шёрстка сияла, переливалась, шелковилась. Её несравненное богатство, несказанная изысканность близко не равнялось той красоте, за которую по всему свету ценится соболий мех! - Это был живой мех! - наполненная жизненной силой красота - живая красота! - не шкурка с убитого животного, - вымоченная, проквашенная, выскобленная.

Вряд ли, когда-либо, я смогу найду слова, чтобы описать разумность, простоту, чистоту той осенней встречи.

Мы позволили друг другу рассматривать себя без препятствий, барьеров, без разграничения на охотника и дичь, – как равные жители леса, равные хозяева бора, ручья, белых облаков, кудрявых кедров, пирамидальных елей… брусничной россыпи, упавшего листика. И мне не хотелось нарушить существующее равновесие прав на любовь к Жизни и к Тайге, не хотелось заявлять этому бесстрашному соболюшке свою силу и превосходство человеческого разума. - Пожалуй, такие встречи способны в корне изменить мировоззрение мыслящего человека.

…Соболюшка смущенно вертел пушистой головкой, поводил чутким носиком, небольшими кошачьими ушами и умными, без тени лукавства и лжи, глазами. Он, всё время, словно извинялся за своё ненасытное, переходящее все дозволенные пределы, любопытство, за нескромное поведение, но… - не испытывал ни малейшего страха предо мной.

В свою очередь, одетая в камуфляж, растворяясь в цветовой гамме осеннего леса, я старалась не шуметь. Ружьё, прислонённое к рюкзаку, как всегда, - под рукой, привычно холодило…

- Только бы Дружка не прибежал!..

Заметно было, что и моего приятеля беспокоила близость пса. Оторвав от меня взгляд, он встревожено посмотрел в сторону ручья, откуда прибежал. По его, ещё горячему, следу уже кружил опытный охотник, разгадывая тончайшие, лишь ими ощущаемые запахи. - С минуты на минуты, след выведет к нам…

Соболь в последний раз, взглянув в мои глаза, опустил передние лапки в мох, развернулся и плавными волнами, грациозно изгибая королевское тело, бесшумно «поплыл» в прежнем, лишь ему ведомом направлении.

- Ну, что ж, прощай! – мысленно подумалось мне, - не попадайся другим охотникам!

Но, не тут-то было!.. Любопытство!.. Оно всемогуще и властвует не только над человеком! Оно управляет всем разумным миром!.. - Насколько ж оно сильно?! - как только ни играет с нами?!.. Какие поступки не заставляет совершать вопреки осторожности, безопасности, благополучию и благоразумию?!..

- Соболюшка, сделав всего пару восхитительных прыжков, решив, что достаточно далеко убежал от меня, неожиданно опять развернулся и… - прячась за кустиками, стал бесшумно приближаться ко мне сбоку… - ближе, ближе, ближе. Почти на цыпочках ступая по бархатистому мху, выглядывая меня сквозь кустики, как игривый котёнок, наивно полагающий, что хозяйка не заметила его хитрости, крался к сидевшему на бревне человеку. Остановившись на расстоянии трёх метров сбоку, спрятался за тонкими стволиками молодых деревцев, неподвижно застыв пушистым игривым котёнком.

Остренькая любопытная мордашка, чёрное пятнышко носа, длинные усы, коричневый глазик - высунулись из-за сизой коры ёлочки, теперь уж скрытно, ведя наблюдение за мной из-за укрытия.

Любознательность соболюшки переходила все границы безопасности для него – вот-вот с минуты на минуту здесь объявится Дружка! Как ни хотелось и мне понаблюдать за таёжным зверьком, я слегка пошевелилась, чтоб спугнуть и прогнать его.

- Не стоит соболю дружить с человеком! Пусть боится людей! - Не доверяет и убегает подальше от нас!

Соболюшка понял. Он нехотя и, к сожалению, без должного страха, мелкими, скрадывающими шум шажками неспешно удалился в лесную чащу. Секундой позже на полянку выбежал Дружок; недоумённо повёл носом, не поняв, почему я не стреляла; посмотрел с укором и разочарованием то на меня, то вослед убежавшего соболя.

Я не стала объяснять охотничьему псу своих побуждений, не мешкая, поднялась с сушины. - Идём, Дружка! Идём, идём! – спешно отозвала собаку со следа излишне доверчивого соболюшки.

…До темноты мы успели дойти и до старой дороги, ведущей на заброшенную деляну посреди гигантских размеров горельника, и домой. В избушку вернулись до сумерек; за день отдохнули от забот и мыслей, устали от дороги и потяжелевшего рюкзака, что-то новое увидели, что-то новое узнали, что-то новое поняли… или… - вспомнили?!..

Татьяна Немшанова

Фотоснимки автора

Западная Сибирь. Ханты-Мансийский автономный округ-Югра.

Саранпауль 2009 год.

На фотоснимках: пейзажи осенней югорской тайги и герой рассказа – Дружок.