Библиотека | Рассказы

Персидская мечта автостопщика

Самосовершенствование в автостопе - это ничто. Но вот саморазрушение... Друд бэр дустие Иран ва Руссия!

По воле Аллаха мы оказались в Астаре.

Вообще, перед поездкой все друзья пугали меня Азербайджаном. Даже один знакомый автостопщик, побывавший там летом, мрачно говорил: "Не очень страна. Хреновая - если быть точным. Подвозят так себе, к русским отношение не ахти, менты деньги сдирают, задерживают и обыскивают". И даже моя мама, никогда не бывавшая нигде, но воспитанная с годами в автостопщицком духе и даже серьезно подумывавшая о некоторых вольных путешествиях на пару со мной в будущем, заявила: "Иран - это еще ничего. Страна-то конечно не туристская, дикая, наверное, но там все обойдется. Все-таки персы - нация благородная и древняя, не думаю, что опасно туда ездить. Но вот Азербайджан... Сынок, вы только смотрите - осторожней там, ни к кому ночевать не ходите, вещи нигде не оставляйте. Это же хачи, они нас ненавидят. Помнишь, как их в Питере называют? Звери... Так что обещай мне!"

От всех этих предостережений моя напарница струсила (дело в том, что тот автостопщик, побывавший в Азербайджане, являлся ее другом, и не доверять ему причин не было), и стала настаивать на альтернативных путях попадания в Иран. Я только посмеялся над ее опасениями, а так как характер у меня тяжелый, то девушка огорченно пожала плечами...

Конечно же, все оказалось совсем не так. Вообще, из тех двадцати стран, которые мне удалось посетить за годы знакомства с автостопом, самые негостеприимные и порой даже оставляющие неприятный осадок, оказались в Европе. Хотя, что там греха таить - на данный момент по количеству посещений для меня лидирует все-таки этот континент.

Впрочем, вернемся к Азербайджану. Как и в любой азиатской стране, люди оказались чрезвычайно гостеприимными. Каждый второй звал нас гости или в кафе (в зависимости от времени суток). Менты, увидев нас, бежали к путешественникам со всей возможной быстротой, но не для того, чтобы обыскать или ограбить, а пожать руку и спросить, не требуется ли помощь. Такси иногда стопились и возили бесплатно. Люди здоровались и прежде всего спрашивали "Алпыныст?". Узнав, что вовсе даже и не альпинист (про автостоп лучше не говорить, так как все равно не поймут, лучше объяснить, что идете через страну "пищком"), жители расспрашивали о Москве, вздыхали, ностальгировали об СССР и жаловались на жизнь.

По поводу еды. В кафе или забегаловке поесть стоит дешево (редко больше 3-4 доллара на двоих). Рекомендую попробовать некие зеленые трубочки из листьев с мясом внутри. Супы вкусные. Ну, и конечно осетрина. Шашлык из нее стоит копейки и подается практически везде. Если очередной водитель забыл вас покормить, не грех заплатить и самостоятельно.

Что посмотреть. Поначалу Азербайджан своими пустынными и промышленными пейзажами может вызвать депрессию. Особенно в этом плане лидирует Апшеронский полуостров. Брошенные и работающие нефтяные скважины, остатки железобетонных конструкций, чадящие трубы, многочисленные свалки, лужи разлитой нефти и грязной воды, практически полное отсутствие деревьев и людей - все это напоминает картины нашего многострадального мира после третьей мировой войны. Впрочем, как говорил Хармс: "В этом тоже есть свое вдохновение".

Но именно Апшеронский полуостров является основным вместилищем практически всего, чем может похвастаться эта не щедрая на "культурные" достопримечательности страна.

1. Баку. Самым величественным и самым таинственным памятником столицы является Гыз Галасы - Девичья Башня, построенная в юго-восточной части крепости Ичери Шехер. Говорят, что это уникальное сооружение азербайджанского зодчества не имеет аналогов на Востоке. Башня была построена на выступе когда-то береговой скалы (теперь море отступило), и представляет собой этакий цилиндр, выложенный из серого известняка.

Как это часто бывает, специально для попсовых туристов с происхождением названия бакинской Девичьей башни существует множество легенд. Согласно одной из них, шах влюбился в собственную дочь и решил жениться на ней. Придя в ужас от предстоящего брака с отцом и желая отговорить его, дочь попросила построить башню и подождать, пока она не достроится. Когда башня была готова, шах не изменил своего решения. И тогда девушка взобралась на башню и бросилась с нее в море. Но это легенда нам с вами говорит гораздо больше, чем нашим обремененным лишними деньгами и скукой коллегам, любящим ездить в цивильные туры. Этот факт свидетельствует о древности башни. Очевидно, что она была построена в домусульманскую эпоху (то есть приблизительно в 4-6 веках), так как во времена правоверных такая ситуация была бы невозможна.

2. Сураханы. В этом поселке было святилище зороастрийцев-огнепоклонников, которые приезжали сюда на поклонение священному огню. Предполагается, что это первое святилище относится к началу нашей эры. После завоевания арабами Азербайджана и Баку и принятия жителями ислама храм огня зороастрийцев был разрушен. Многие зороастрийцы, не приняв ислам, вынуждены были уйти в Индию. Дальнейшая история огнепоклонничества продолжается именно там. Сменилось много поколений, прежде чем торговля и Шелковый путь не связали огнепоклонников вновь со святилищем в Сураханах. Поклонение огню в Сураханах возобновилось после 15-го века в виду развития экономических и культурных связей с Индией.

На месте древнего святилища огнепоклонников-зороастрийцев богатые индийские купцы начали сооружать постройки. К наиболее поздним относится центральный храм-алтарь, выстроенный, как гласит надпись на средства купца Канчанагара в 1810 году. Позже вокруг святилища, пристраиваясь друг к другу, выросли молельни, кельи, караван-сарай. На кельях памятника имеются резные по камню надписи, исполненные шрифтами индийского письма - даванагари и гумруки (как свидетельствуют наспех опрошенные индусы).

Отшельники, насчитывающие несколько десятков человек, жившие в Атешгях (таково название храма), поклонялись огню, вели аскетичный образ жизни, истязая свою плоть и очищая душу. Они вешали на себя цепи, вес которых достигал более 30 кг, лежали на негашеной извести - до омертвления отдельных частей тела. Они не трудились - жили за счет пожертвований индийских купцов. Отшельники верили, что душа человека после смерти перерождается и возвращается вновь на Землю. А в каком обличье - знатного человека или какого-нибудь животного - зависит от кармы. Сих отшельников можно лицезреть в виде довольно удачно сделанных макетов в кельях по периметру храма. Впрочем, оставим их.

Сам храм представляет собой пятиугольное сооружение с зубчатой внешней стеной и входным порталом. В центре внутреннего двора возвышается четырехугольная ротонда главного храмаалтаря. Над входным порталом устроена традиционная на Апшероне гостевая комната - "балахане" (теперь она содержит ненавязчивых тетушек-контроллеров, мечтающих взять с вас 2.5 доллара, но можно и так). Близ храма-святилища находится четырехугольная яма, совершенно заваленная камнями, где прежде сжигали тела мертвых индусов на священном огне.

Огонь горит в центре ротонды на земле и в четырех углах на крыше. Интересно, что посетители зажигают священный огонь самостоятельно. Для этих целей им выдается специальная пакля на длинной палке.

3. Башни Апшерона. В 12-м веке для Азербайджана особо остро встал вопрос о защите страны с моря, после того, как Апшерон подвергся многочисленным атакам русских разбойников. Для этих целей здесь стали строить целую цепь башен, не предназначенных для длительного проживания. В отличие от одновременных замков Западной Европы замки Апшерона не имели просторного внутреннего двора с жилыми и служебными постройками. Постройки эти располагались вне крепостных стен. Башни служили лишь временным убежищем для феодала и его вассалов во время атак и для пассивной обороны, а также играли сигнальную роль. При приближении неприятеля на вершинах башен зажигали нефть и таким образом оповещали население об опасности.

Самые классные и хорошо сохранившиеся башни были найдены нами в Мардекянах и Раманах. Последняя примечательна тем, что если взглянуть на нее с определенной позиции, то она кажется полностью плоской.

Итак, не скажу что с сожалением, но и без вздоха облечения мы прощаемся с этой гостеприимной, серой и какой-то жалостливой страной. Переходим границу. Как это часто случается на СНГшных границах, начинается долгая эпопея с ленкиным паспортом (серия им не понравилась). Ну не могут наши бывшие соотечественники как на западных, так и на южных рубежах Империи осознать, что на свете существуют не только мешочники, но и Люди - желающие путешествовать ради путешествия, а не ради низменных целей. Но все позади - подлые взяточники остались ни с чем, пограничники последний раз на всякий случай убеждаются, что мы не алпынысты, и мы... на территории Персии.

Здесь у нас и многочисленных жителей Астары (и с той, и с этой стороны) собирают паспорта и заполняют анкеты на фарси. Вы чувствуете: с первых шагов проявляется уважение к туристу? Ну не должны мы знать фарси - что ж, пограничники заполняют всякие там цели визитов и прочее самостоятельно.

Мы выходим в город. Признаться, испытываю почти такое же волнение, когда в первый раз попал в Индию. Куда там заезженной Сирии и уж тем более Европе! Я не ожидаю встретить здесь какие-то уникальные и всемирно известные памятники рук человеческих или природы подобно Пирамидам или Каньону, но я чувствую, что именно в этой стране я удовлетворю в какой-то степени свое извечное стремление прикоснуться к древнему и не банальному.

Ленка сразу одевает платок, который она не снимет в дальнейшем в течение месяца. А вот с юбкой мы немного промахнулись - молодые персиянки предпочитают джинсы и брюки. Впрочем, может быть они в чем-то и правы, эти мусульмане: разве плохо женщинам носить если не паранджу, то хотя бы платок, и оставаться непорочными до свадьбы?

Мы проходим город насквозь и начинаем стопить. Вокруг нас собирается интеллигентная толпа (не путайте с дикой и мгновенно размножающейся массой людей в Индии), которая авторитетно заявляет, что автостопа здесь нет и быть не может. Но минут через пятнадцать у нее появляется неожиданный оппонент, который согласен везти белых мистеров "пуль надорам" (то есть без передачи денежных знаков).

Едем. Перс пытается вступить в контакт. Мы используем разговорник, но не понимаем ничего. Он тоже не понимает нас. В машине тесно и шумно, поэтому я практически лег ему на плечо, и мы весело орем друг другу в ухо. Он все время пытается донести до нас какую-то мысль. Даже останавливается у развалов фруктов, покупает нам гранат и снова продолжает объяснять, потрясая для убедительности кистями рук. Все это выглядит довольно внушительно, но все равно не понятно. Наконец мы догадываемся: он не может везти нас в Рашт, так как едет всего шестьдесят километров. Мы успокаиваем его, что в Рашт нас повезет совершенно другая машина, и, удовлетворенный, он уделяет наконец-то внимание рулю.

Вот водитель снова тормозит у некого кафе и с грустью отмечает, что его путь окончен. Мы все вместе идем внутрь. Так как совсем недавно мы плотно отобедали в Астаре, то отказываемся от любезно предложенной трапезы. Я достаю кротовскую книжку по Азии, встаю посередине кафе и начинаю громко декларировать: "Ман хориджи!" (Я - иностранец), "Ман Мирид Бандер Аббес!" (Я еду в Бандер Аббес), "Друд бэр дустие Иран ва Русия!" (Да здравствует Ирано-Российская дружба!). Мои реплики возымели определенное действие. Один из обедающих резко встал из-за стола и сказал, что хочет везти нас в Газвин (это совсем недалеко от Рашта).

Буквально с первых минут езды новый водитель также стал пытаться втолковать некую мысль. Из всех его яростных жестикуляций мы разобрали только "спать", "дом" и "завтра".

Мы ему отвечаем: "Не спать. Ехать! Ехать нужно".

Он: "Плохо ехать. Дом - хорошо!"

И стал знаками показывать, какой хороший дом.

Мы киваем: "Да, да, хороший дом".

Но он нетерпеливо прерывает: "Да, хороший, но суть вовсе не в этом". И снова начинает описывать структуру необычного дома.

Есть у меня одна черта, которая, как правило, очень не нравится моим попутчицам. Раньше Настька бесилась и даже пробовала закатывать небольшие скандалы, а теперь вот Ленка недовольно нос морщит.

Любопытство.

Ну вот очень уж мне интересно, о чем говорит очередной абориген. Ну ведь что-то же он имеет ввиду! Вот так и сейчас - дюже мне захотелось посмотреть загадочный дом. И мы свернули с трассы.

Километра два машина тряслась по полю. Вот мы подъехали к некому довольно приземистому и длинному строению. Из соседнего жилого дома выбежал брат нашего водителя с женой. После коротких переговоров они с гордостью повели показывать основную фишку. Мы прошли к дальнему концу приземистого строения и открыли дверь. А там...

Перед нашими глазами предстали тысячи цыплят, степенно гуляющих по заваленному опилками полу. Что ж, подобное зрелище действительно стоил о того, чтобы из-за него свернуть с дороги.

Мы выпили чаю и распрощались с радостными иранцами. Они хотели оставить нас спать, но мы сообразили, что единственная комнатка в жилом доме слишком маленькая, чтобы вместить пятерых человек, а спать в палатке на улице как-то не хотелось. Поэтому мы извинились и заявили, что нам сегодня обязательно нужно достичь Рашта.

Водитель вывез нас на ночную трассу и с грустью распрощался. Но мы недолго стояли на дороге. Не успели соскучиться, как затормозили следующую машину, несколько забитую пассажирами. Но для нас все-таки нашлось место внутри, и персы попросили не волноваться, так как ехали они недалеко и хотели вывезти нас на освещенную позицию.

Минут через пятнадцать мы высаживаемся на главной небольшой площади городка Талеш. Тогда мы еще не знали, какую роль он сыграет во всей нашей поездке, а только с искреннем восхищением взирали на памятник, изображающий огромную колесницу с наездником, сделанную из тысяч маленьких лампочек и святящуюся изнутри.

Минуты через две мы постепенно окружились шумящей и волнующейся толпой аборигенов. Им всем было интересно узнать, что может понадобиться иностранцам ночью в небольшом провинциальном городке. Белые мистеры сказались едущими в Рашт. Толпа еще больше занервничала и единодушно заявила, что автобусы на Рашт будут нескоро. Но подозрительные мистеры только махнули руками и пошли вдоль улицы, резонно ответив, то в таком случае они намеренны идти пешком. Толпа побежала за мистерами, крича, что "нельзя" и что "далеко". Наиболее сообразительные стали трясти пачками денег, говоря, что они могут заплатить за билет.

Наконец наше движение вперед застопорилось окончательно. Люди были повсюду и с завидной быстротой размножались - правда, делали они это не так дико, как в Индии, а вполне деликатно. Вокруг нас кружилась стайка молодых мотоциклистов. Я показал Ленке на одного из них (лет девятнадцати), заметив, что у него довольно симпатичное лицо, и, пожалуй, я бы у него заночевал. Ленка согласилась. Увидев обращенное на него внимание, молодой иранец расцвел, бросил мотоцикл и сказал "эв" (что по-турецки значит "дом" - ведь здесь был район иранской части Азербайджана, и большинство людей с грехом пополам понимало турецкий) и "чай". Мы кивнули, и вот уже странная троица идет по улицам ночного города.

Толпа сначала было отступила, а потом заволновалась с новой силой. До несообразительных взрослых наконец-то дошло, что белых мистеров можно не только созерцать и хватать за рукава, но и пригласить в гости - на зависть соседям. Прохожие стали тянуть нас в разные стороны и утверждать, что "у них-де, дома гораздо лучше и просторнее, чем у Мэмета". Но Мэмет и сам был не промах. Он вежливо отпихивал их в сторону и ласково так говорил: "Гуд бай! Гуд бай!"

Неожиданно из темноты вынырнул полицейский, который спросил нас: "Не мы ли те иностранцы, которые едем в Рашт?" Я ответил, что не мы, да и разве найдутся такие дураки, которые на ночь глядя куда-то могут ехать. А мы идем в дом нашего старого друга пить чай. Полицейский с сомнением взглянул на Мэмета, но возразить не решился. Мы продолжили наш путь, сопровождаемые паникующей толпой.

Постепенно атмосфера всеобщего угара передалась и мне. Ну люблю я бардак - в любой его форме. Я решил немножко поразвлекаться. В частности, стал хватать аборигенов за рукава, легонько трясти их и, указывая на Мэмета, сообщать: "Дуст!" (друг). Потом остановил встречный форд, открыл пассажирскую дверь со стороны водителя и снова сообщил всем в ней находящимся: "Дуст!". Проживающие в кабине женщины и сам водитель, благообразный иранец в пиджаке, пришли в легкое замешательство. Но ненадолго. Через пять минут он сумел развернуться на узкой улице, кишащей народом, догнать нас и пригласить ехать с собой.

Но мы уже пришли к дому Мэмета.

Поднявшись на второй этаж, мы оказались в неком неотапливаемом коридоре, по разные стороны которого находились двери в комнаты. Я сначала по неграмотности решил, что этой некое общежитие, но впоследствии оказалось, что большинство домов в Персии построено по схожему принципу. В условиях теплого климата здесь итак не особо требуется отопление, но даже к нему жители подходят с завидной практичностью. Обогреваются только жилые помещения, да и то - только в течение времени, когда в них находятся люди. Отопление происходит при помощи газа.

Вместе с Мэметом мы поднялись на второй этаж и мгновенно оказались окруженными детьми и подростками - в количестве пяти. Они вовсе не напоминали своих диких сверстников в странах Арабии, Индии и Османии - достаточно вежливо на примитивном английском предложили чаю. Мэмет куда-то скрылся, а мы с взаимным интересом стали знакомиться с его младшими сестрами и братьями. Я все никак не мог понять - где же взрослые, даже стал уже подумывать, что мы попали в своеобразную детскую коммуну.

Но тут поток моих мыслей прервал страшный грохот, доносившийся со двора. Мы все, толкаясь, подбежали к окну.

А там...

Во дворе, находящемся недалеко от победоносного пути, по которому когда-то в "варварскую" Персию входила Таис Афинская, а потом и Македонец, я увидел одно из самых замечательных зрелищ, которые мне приходилось наблюдать за всю жизнь. Огромная, огорченная, разъяренная уводом иностранцев толпа ломилась в железные ворота, а Мэмет один (один!!!) их сдерживал. В этот момент он живо напомнил мне трех гордых римлян, так и не сдавших мост в давние времена великому войску. И в ту же секунду я решил, что мы станем с ним близкими друзьями.

Первый автостопщик.

Мэмет с мужеством отстоял ворота, и толпа, изумленная, отступила, - ибо нет такой силы, которая может сравниться с истинной храбростью. Но вдруг его сестры засуетились: "Полис! Полис!" Я опять выглянул в окно - что ж, блюстители закона не могли не заинтересоваться массовыми беспорядками, происходившими в этот вечер в сонном (в общем-то) городке. Прибежал запыхавшийся Мэмет и с грустью тронул меня за плечо, прося спуститься. Я увидел в его глазах

тоску?

сожаление, что все так вышло - скорее всего, офицеры сейчас "помогут" иностранцам, и все будет напрасно - он больше никогда нас не увидит.

Но Мэмет не принял внимание тот факт, что у иностранцев тоже были свои планы.

Я спустился вниз. Полицейский спросил меня на фарси (слова он подкреплял жестами, поэтому в целом все было понятно):

-Это вы ехали в Рашт? Садитесь, подвезем вас на бесплатный автобус до Рашта.

-Нет. Мы завтра поедем, а сейчас мы пришли в гости к другу, - и показываю пальцем на Мэмета. Тот аж зарделся от гордости.

Коп не унимается:

-Нельзя гости. Мушкель! (проблемы) Садись в машину.

-Не сяду!

-Если ты не сядешь в машину, то я буду что-то говорить в рацию!

Я не сел, и он сказал что-то в рацию. Тут даже Мэмет испугался и стал подталкивать меня к дверце машины (о-о, это был еще только самый первый камешек, но я его тогда не заметил - камешек, от которого потом все больше расходились круги самого большого недостатка нашего новоявленного друга). Но я только мрачно стоял и смотрел на копа.

Просто стоял и смотрел...

Наконец полицейский взмахнул руками и уехал. Ну не знают служители закона в этой замечательной стране управы на иностранцев. Потому что просто не привыкли еще к ним. И именно поэтому, кстати, Иран остается таким интересным и уникальным...

Впрочем, я тогда всего этого еще не знал, но догадывался. Ведь имел схожие прецеденты с Сирией и Индией.

Мы вернулись в дом. Дети быстро нашли некую англоговорящую девочку-соседку и пригласили ее по телефону. Правда, вместе с ней пришлось позвать и отца, который только смотрел на нас и невразумительно мычал. Вскоре, впрочем, подошли родители Мэмета и прочей компании. Английским языком, кроме единственной девушки-соседки, не владел никто, поэтому иранцы стали общаться в основном между собой, с жаром обсуждая происшедшее.

Наконец разговор плавно перетек в легкую трапезу. Подавали рис с маринованным чесноком, масло, хлеб и мед. Мы отужинали и спросили, где можно купаться. Оказалось, что именно сегодня у Мэмета в доме горячую воду временно отключили. Посему соседская девушка пригласила меня к себе в гости.

Дом оказался довольно богатым. После душа девушка вместе с родителями стала поить меня чаем с вкусностями и провоцировать: "Ну зачем тебе этот Мэмет? Посмотри - наш дом гораздо больше и лучше. Оставайся спать здесь!" Но я уже внутренне чувствовал, что с Мэметом нас связала судьба.

* * *

На следующий день Мэмет придумал для гостей плотный график. Важный от осознания собственной значимости, он в один миг стал предводителем всех своих друзей. Последние с завистью смотрели на нас, полностью ему подчинялись и предоставляли в полное его распоряжение свои мотоциклы и даже машины. С другой стороны, мы стали для наших новых друзей символом вседозволенности и раскрепощенности. Они считали, что для полного счастья белым мистером не хватает алкоголя, кальяна и гашиша. Соответственно, по мере сил они старательно нам в этом помогали.

Перед поездкой я прочитал статью некой женщины-востоковеда, считающей себя знатоком Персии и Ирана. Так вот, она в частности написала: "У иранцев принято приглашать в гости. Но делают они это как бы абстрактно. В реальности посещение их домов является большой редкостью и удачей. За полтора года, проведенные в этой замечательной стране, я побывала в гостях только дважды..." Что же остается, нам, стопщикам, как не легкое сочувствие, если не презрение по отношению ко всем цивильным туристам, считающим себя истинными знатоками той или иной страны?

За два дня, проведенные в Талеше, мы посетили 14 гостей. Иранцы страшно на нас удивлялись, шумели, кормили, показывали по видеомагнитофонам фильмы. Я же в общем веселье редко участвовал. Постоянно обкуренный, я садился посреди комнаты и глубокомысленно молчал. Иранцы вскоре начинали меня уважать и считать очень умным. Иногда они, шушукаясь и подталкивая друг друга локтями, с любопытством смотрели, как я поедал запасы холодной телятины.

Помимо гостей мы посетили пикник в горах. Гашиш в совокупности с водкой произвел на нас с Ленкой не самое удачное воздействие. Поэтому, когда, наконец, нас привезли домой, мы с ней легли, обессиленные, на пол и моментально заснули. Мэмет же, не двигаясь, сидел рядом и терпеливо ждал, когда белые мистеры прекратят сон.

Проснувшись, мы стали собираться, решив уехать в ночь. Все это, конечно, хорошо, но не так уж много времени у нас было отведено на путешествия, чтобы разбрасываться им по многочисленным гостям. Мэмет естественно пришел в ужас. Он не слова не знал по-английски, мы не понимали на фарси, но это нисколько не мешало нам полноценно общаться. Мэмет был сообразительным, хитрым и умел убеждать. Он сказал, что сейчас уезжать невозможно, так как на дворе практически ночь. Но мы были неумолимы и показывали на часы, говоря, что и так сильно задержались. Наконец Мэмет сдался и отвернулся к окну. Пока мы собирали рюкзаки, в комнате установилась зловещая тишина. Я почувствовал неладное и тронул Мэмета за плечо. Он обернулся - все лицо было заплакано. Не в силах по-другому выразить свое искреннее горе, он плакал - молча, как и подобает мужчине.

Ну как тут было уехать? Торжественно пообещав Ленке, что мы уедем утром (она уже начала злиться на меня за задержку), я пообещал Мэмету задержаться до утра. Мгновенно его лицо озарилось неподдельным счастьем. Он вызвонил машину друзей, и уже через полчаса мы большой компанией мчались на окраину города в кафе, где продавали кальян.

Вообще, хочу сказать, что гашиш не производил на нас ожидаемого впечатления. Полчаса голова кружится - и все. Другое дело - кальян. Если его правильно курить (с пустым желудком и глубоко втягиваясь, задерживать дыхание), то по шарам бьет довольно сильно.

Так вот, огромной компанией мы сели на специальных кроватях и стали неспешно курить. Вместе со всеми в импровизированной вечеринке участвовали сестра Мэмета и младший брат, которому от роду едва исполнилось три года. Но кальян он курил наравне со всеми, удивляя белых мистеров.

Постепенно я пришел в благодушное настроение, и мне захотелось шутить. Я предложил всем жениться - Мэмету на Ленке, а я, стало быть, с Фаттаной. Для наглядности я нарисовал на листке бумажки Кремль, фигурки человечков - мужчину, женщину и трех детей. И подписал: 2005-й год. Фаттане заинтересовалась - а дети откуда? Я говорю: ну как откуда! - и на живот ее показываю. Она все никак не могла понять, как из такого маленького живота могут появиться такие больше дети. Когда же, наконец, догадалась, то потупила взгляд и покраснела.

Итак, с этого момента мы стали с Фаттаной парнем с девушкой. Когда мы ехали в машине на иранскую свадьбу, она прилегла ко мне на плечо. Я робко приобнял ее за плечо. Черт ее знает, как их нужно обнимать - позволишь себе лишнюю вольность, а потом отец голову отрежет. Видя мою нерешительность, она сама взяла мою руку и положила к себе на грудь. Потом, сообразив, что сделала что-то не так, она переложила ее на живот.

Мы приехали на церемонию бракосочетания. Как объяснили мне иранцы, она продолжается три дня, и только в последний вечер жениху позволяют увидеть невесту. Все это время многочисленные гости много едят, танцуют и не пьют.

Впрочем, для обкуренных белых мистеров нашлось виски. Мы подошли к основному месту действия - на поляне перед домом тусовалась огромная толпа человек в двести. Она образовала небольшой круг, в центре которого танцевали все желающие. Добровольцев было немного, поэтому каждый танцующий смельчак награждался денежной купюрой.

К этому времени наш обкуренный малыш постепенно сник и отрубился. Мэмет взял его на руки. Не знаю - я много, конечно, всего насмотрелся в жизни, но обкуренных детей еще видеть не приходилось.

Но Мэмет обуревала жажда деятельности - отдав ребенка, он подошел к певцу и прямо во время исполнения песни стал что-то говорить тому на ухо. Я тогда на это внимания не обратил - я это потом вспомнил.

В это время началась какая-то заводная песня, во время которой буквально половина гостей полезла в круг, сливаясь в безумном танце. У меня вскипела кровь, и я хотел уже кинуться в самую гущу, чтобы устроить небольшой слэм. Но персидские друзья дружно схватили меня за рукав и хором прокричали: "No, no...".

А потом этот миг настал (о, мне его никогда не забыть). Наступила практически мертвая тишина, и певец сказал (на фарси, но мы его прекрасно поняли): "А сейчас объявляется песня для наших друзей из России. Давайте похлопаем!" И сотни глаз уставились на нас в немом ожидании.

Ленка впоследствии мне рассказывала - у меня на лице краска сошла за секунду, и кожа стала мертвенно бледной. Загремела музыка, и мы вышли в середину круга, начав танцевать импровизированный танец. Что тут началось! Огромная толпа неистовствовала: нам хлопали, смеялись подоброму, подбодряли как могли. Уж не знаю, что мы там танцевали, но денег насобирали много. Только мне за три минуты танца насовали в руки две огромных пачек - наверное, долларов на сорок. Когда танец кончился, я кинул деньги в толпу - я же не знаю, как у них принято поступать в подобных случаях.

* * *

Утром мы снова стали собираться в дорогу. И тут нас ждал сюрприз - Мэмет уговорил задержаться до вечера, мотивируя это тем, что он собирается ехать с нами. Таким образом, ему предстояло стать первым в истории Ирана национальным автостопщиком, проехать 4000 километров стопом, познакомиться с теорией позиции, бесплатности передвижения и вписок. Но тогда мы еще этого не знали, сомневаясь в его намерениях и справедливо полагая, то это - всего лишь очередная уловка, чтобы задержать нас до вечера.

Итак, когда мы вышли на улицу и снова подкатили мотоциклы, у меня в голове прозвучало: "я думал - все кончилось, но опять все по новой". Чувствуя конец веселья, друзья Мэмета старались оторваться по полной.

Но я хочу рассказать совсем не про это.

После обеда я сидел в нашей комнате, перебирая рюкзак. И вдруг дверь открылась, и вошла Фаттане. У нее был сияющий и загадочный вид, поэтому я спросил, что случилось. Она молча подала мне огромный конверт. Но когда я хотел посмотреть, что там внутри, она положила свою руку на мою и попросила открыть только тогда, когда мы уедем. Но я не сдержался и открыл. А там...

Из конверта посыпалась целая куча открыток и писем. Они все были украшены сердечками и содержали надписи на английском: "I love you very very very very much!", "I just think about you!", "I will wait you forever!" и т.д. Также содержалось письмо на фарси. Не зная как реагировать, я с некоторым ужасом и одновременно радостью перебирал эти выражения чувства. Наконец поднял глаза зардевшаяся Фаттане смотрела на меня. Тут я не сдержался и поцеловал ее в честь русско-иранской дружбы. Она сначала покраснела, а потом поцеловала меня в ответ.

А вечером мы уехали. Провожала вся семья. Они целовали нас, обнимали, плакали. Потом давали целовать Коран, проговорили над ним какие-то страшные слова и три раза покрутили его у нас над головой. Затем мы вышли за порог, и мама вылила за порог ведро воды.

Неторопливо мы шли по ночной улице, намереваясь дойти до конца улицы и стопить там. Но Мэмет подошел к припаркованной фуре и что-то сказал водителю. Потом позвал нас и сказал, что водитель его давний друг, и мы можем ехать с ним до Рашта. Мы несколько сомневались в их давней дружбе, но не отказываться же. Мы залезли в кабину. Мэмет поцеловал водителя в щеку, и мы поехали.

Так начался наш совместный автостоп.

Втроем

Мы с Ленкой вскоре заснули, а волнующийся Мэмет как мог развлекал водителя. Дальнобойщик высматривал по трассе своих коллег, едущих в Тегеран. Так что пауза между машинами оказалась минимальной за всю мою автостопщицкую карьеру - мы вылезли из одной фуры и полезли в другую. Всю ночь Мэмет рассказывал что-то иранцу, а после этого заметно помрачнел. Как оказалось позднее, до Исфахана тот обещал ему нормальное путешествие, а вот южнее (а уж тем более - в Бандер Аббесе, являющемся конечным пунктом нашего вояжа) по его заверению нам обязательно "отрежут бошки".

В Тегеране Мэмет нашел некий пригородный автобус, который отвез нас в небольшой городок к югу от Тегерана. Здесь у него жила тетя, у которой мы плотно отобедали. Подвали курицу с приправленным рисом. Но больше всего мне запомнились печеные помидоры. Такой вкуснятины я, наверное, в жизни не ел!

После трапезы мы хотели уже и честь знать, но Мэмет стал уговаривать нас остаться до утра. Мы удивились: "Зачем?" Он объяснил, что утром нам всем нужно идти в русское посольство и получать специальную бумагу, разрешающую путешествие по Ирану. Мы попытались ему объяснить, что никакой бумаги нам там не дадут, да она и не нужна. Но он был неумолим. Сделав плаксивое лицо, он стал показывать запястья и говорить: "Полис мушкель!" (проблемы). Ни уговоры, ни наше раздражение на неожиданную задержку на него не действовали. Что ж, пришлось согласиться с этой первой прихотью нашего друга. Правда, мы категорически заявили, что в целях экономии времени ночевать будем в самом Тегеране, чтобы поутру после нелепого похода в консульство уехать в Кум.

Мы снова стали стопить. И вдруг открылся очередной сюрприз - оказывается, Мэмет вчера вечером еще не понял сущность автостопа и считал, что нам просто здорово повезло с теми фурами. Он пытался стопить автобусы, говоря, что он заплатит за троих. Когда же мы стопили легковушки, он со страшным ужасом кричал: "No, no, taxi!"

Вскоре он меня взбесил. И я попросил его заткнуться и отойти в сторону.

Наконец, не смотря на яростное сопротивление нашего друга, мы застопили легковушку с двумя аборигенами. Мэмет сначала испугался и притих, но когда залез в машину, то радостно заорал: "Гашиш! Гашиш!" В кабине действительно слегка проступал знакомый запах. Водители удивленно обернулись и закивали. Но Мэмет притворился, что он ни слова не знает на фарси, сообразив, что в противном случае решать проблемы с соотечественниками придется ему. Поэтому он сделал страшное лицо и стал делать энергичные знаки, объясняющие, по его мнению, нашу сущность. Я как мог переводил: мы с Ленкой - студенты из Москвы, а Мэмет - наш двоюродный брат из Баку.

Иранцы привезли нас на окраину Тегерана и отпустили. Неугомонный Мэмет тут же выцепил в толпе молодого парня, которому предстояло стать нашим верным хэлпером на долгие и долгие ночные часы. Парень был как обдолбанный - его сильно трясло, глаза смотрели на нас с удивлением и страхом, все движения были неестественно дерганные. Больше всего парень боялся Мэмета, который делал ему жуткие пассы, хлопал по плечу и постоянно что-то спрашивал на ломанном английском, страшно крича прямо в ухо.

Для начала мы хотели осмотреть площадь Азади - основную достопримечательность столицы. Хэлпер покорно нашел нужный автобус и заплатил за проезд.

Как уже упоминалось в ранних исследованиях ученого и путешественника Кротова, о котором мы знаем из СМИ и многочисленных произведений, городские автобусы в Иране разделены на две части - на переднюю мужскую и заднюю женскую. Причем в средней двери даже есть специальный турникет, чтобы никто ничего не перепутал. На мужской половине - давка, борьба за места. А вот на женской - все чинно и спокойно; все сидят. Объясняется это не численным превосходством мужского населения в стране, а скорее обычаями - большинство женщин, как и полагается правоверным, сидят в основном дома. Конечно, в Иране женщины есть и в парламенте, и в новостях обязательно присутствуют в качестве дикторов, и даже в полиции служат (я, правда, не встречал, но записал со слов одной знакомой цивильной путешественницы, к которой они вроде как даже приставали), но все это - скорее анахронизм, чем устоявшееся правило.

Приехав на площадь, мы пришли в восторг. Главный монумент был окружен многочисленными светящимися во тьме пальмами, сделанными из фонариков, гирляндами лампочек, аккуратно подстриженными лужайками и кустами. Все это напоминало празднование Нового Года. Но позднее мы узнали, что подобное украшение улиц является обычным для всех городов Ирана, даже мелких. Вообще, эта страна никак не была похожа на бедную голодающую страну Азии. Отличные дороги, не уступающие европейским, наличие практически во всех домах аборигенов таких пустяков как DVDпроигрывателей и импортных телевизоров, огромное количество супермаркетов, сервисных центров, ресторанов - все это показало нам, как может жить приличная азиатская страна без вмешательства США.

После осмотра площади я дал понести нашему отважному хэлперу штатив от фотоаппарата. Он устроил его на плече на манер ружья, пугая многочисленных прохожих.

Следующей нашей целью была церковь Imam Khomeini's ShrineSouth. Услышав ее название, хэлпер слабо махнул в сторону автовокзала, подразумевая, что церковь находится за ним. Вместе с ним мы обошли вокруг автовокзала, после чего он признался, что местоположение церкви показал чисто абстрактно, так как находилась она довольно далеко. Мы подошли с расспросами к таксистам. Оказалось, что до церкви действительно не близко - сорок километров. Я полюбопытствовал - а сколько будет стоить туда проезд? Они ответили - двадцать. Хитрый Мэмет достал из заднего кармана джинсов потрепанную трешку Советского Союза, подаренную ему в качестве сувенира, и спросил: сколько-де таких трешек? Водители с удивлением стали рассматривать диковинную деньгу, смотреть ее на свет, а когда увидели водяные знаки, жутко обрадовались и стали яростно друг с другом спорить, постепенно отталкивая нас от центра событий.

Внезапно я заметил, что на дворе вообще-то ночь, и пора уже подумать о ночлеге. Отобрав у толпы трешку, я обратился с соответствующим вопросом к нашему хэлперу. Он пожал плечами и снова вяло махнул рукой. Мы с Мэметом подхватили его под мышки и добросовестно повели в указанном направлении. Внезапно он резко остановился посреди шоссе, и судорожно замахал руками в разные стороны. Остановилось такси. Из него вылез водитель и пожал нашему хэлперу руку. Тот ему что-то рассказал о нашей сущности - водитель усмехнулся и открыл багажник. Гадая о природе их взаимоотношений, мы полезли в машину.

И покатили. Куда - это мы особо не интересовались. Ну едем и едем - ведь наверняка у иранцев есть на нас свои планы. Мы колесили по ночному городу, изредка возвращаясь обратно к площади Азади. Иногда водитель вместе с парнем-хэлпером выбегали из машины и мчались в темноту, сломя голову. Иногда останавливали машину и подолгу все вместе курили гашиш. Мэмет пришел в благодушное настроение, стал постепенно вальяжно обнимать хэлпера и целовать в щеку водителя, перегнувшись через сиденья. Те тоже решили, что парень он, в принципе, и ничего, хоть и хориджи (из азербайджана), поэтому начали петь долгие песни на фарси. Мэмет старательно им подпевал, правда, с сильным акцентом.

Наконец все трое озаботились собственно проблемой ночлега для хориджей. Водитель, советуясь с хэлпером, стал целенаправленно возить нас по различным отелям. Мы особо не возражали - если они хотят заплатить за номер, то почему бы и нет? Правда, я пытался объяснить нашему хэлперу, что не нужно нам никаких отелей, и мы готовы идти спать к нему домой. Но в его глазах появился смертельный ужас, и он судорожно зашептал: "Нет, нет, уж лучше отель!"

Но с отелями вышла неувязка. Если в одном находились свободные места, водитель вел хориджей показывать администратору. Тот, как правило, мрачно на нас смотрел, а потом отрицательно качал головой. Водитель расстраивался, а администратор успокаивал его, мотивируя отказ тем, что хориджам можно селиться только в специальные отели.

Вот такая загадочная страна - Иран.

Увидев, что дело здесь долгое, мы с Ленкой заснули на задних сиденьях. Тем временем отчаявшийся водитель, осознав наконец, что он влип, повез нас обратно на автовокзал. Смутно помню, что ночью нас разбудил Мэмет - наш хэлпер уходил домой спать и хотел перед уходом пожать нам руки. Попрощавшись, мы снова заснули.

На рассвете водитель снова нас разбудил и, жутко извиняясь, заявил, что он - таксист, и ему нужно работать, а он и так-де угробил на нас целую ночь, одним словом... не пора ли нам... распрощаться. Невыспавшиеся и злые, мы выполнили его желание и побрели на автобусную остановку. Я сердился на Мэмета - из-за его страсти к авантюрам мы вместо уютной вписки провели всю ночь в машине и посему чувствовали себя разбито. Впрочем, сейчас я склонен рассматривать эту ночь как интересное приключение, открывшее еще одну страницу о быте и индивидуальных особенностях иранцев. А таких страниц, и даже более удивительных, нам предстояло открыть еще очень и очень много.

* * *

К десяти утра мы уже стояли у ворот родного консульства. Чиновник, несколько удивленный целью нашего визита, выслушал все же долгую и горячую речь Мэмета. Затем обернулся к нам:

-Какая еще бумага? Он иранец, и никаких бумаг, кроме паспорта, для него не требуется. Ваш друг утверждает, что бумага нужна для вас.

Тут уж настала пора удивляться нам. Зачем же нам бумага?

Но Мэмет был уверен, что без такой бумаги нас немедленно закуют в кандалы бдительные полицейские Ирана, что он и стал горячо доказывать консулу. И вообще, сказал он, как же мы можем управлять машиной без этой бумаги?

Консул резонно ответил, что управлять машиной мы не будем, так как поедем на чужих.

Мэмет заявил, что лично у него деньги кончились, а если мы хотим ехать дальше автостопом, то это невозможно, так как мало кто сейчас берет бесплатно.

На что мы напомнили ему, что он сам за одну позапрошлую ночь проехал более шестьсот километров.

Мэмет замолчал, охваченный мрачными раздумьями. Только сейчас, как мне показалось, он задним числом стал понимать сущность автостопа.

Мы отправились бродить по улицам Тегерана. Вскоре возник первый крупный скандал с нашим молодым и пока еще неопытным бойцом Аллаха. Мэмет считал, что иностранцы - это как маленькие дети, требующие постоянного ухода и заботы. Поэтому идти мы должны были только в ту сторону, которую выбирал он, а уж если мы отходили более чем на три шага от него, он начинал кричать "Ноу, ноу, мушкель!" (проблема). Например, мы хотели найти Интернет, он заверил, что это его забота, но на исходе второго часа поисков мы взбунтовались и стали искать сами. Кафе было найдено минут за пятнадцать. Мэмет обиделся, надулся и сказал, что если мы-де такие умные, то он больше нам не друг, умывает руки и возвращается в Талеш. Разгоряченный трудными поисками и жарой, я в мягкой форме предложил ему валить. Ленка тут же меня поддержала - ей-то вообще несладко приходилось от навязываемой заботы Мэмета.

Итак, мы договорились расстаться на автовокзале. Но постепенно меня стали обуревать сомнения. Человек я вспыльчивый, может быть, иногда даже чересчур жесткий и бескомпромиссный в отношениях, но уж больно отходчивый. Меня стала мучить совесть - этот извечный враг здравомыслия и амбициозности.

-В конце концов, - рассуждал я, - ведет себя он подобным образом не специально и не из плохих побуждений, а как раз наоборот - поведение его является следствием чересчур хорошего к нам отношения. Вроде как навязчивая порой материнская любовь.

Ну а что касается перебора внимания... Что ж, у него ведь не было еще прецедентов, и он не знает точно, как вести себя с бледнолицыми хориджами. В любом случае, поступить мы собирались с ним не очень хорошо - ведь ничего кроме доброты и любви от него и его семьи мы не видели.

Короче, я пошел на мировую и предложил Мэмету помириться. Он, заметно присмиревший, сразу же поцеловал нас и снова назвал друзьями. На время проблема была улажена.

Мы безропотно позволили ему довезти нас на такси до автовокзала (позор любого автостопщика!!!) и взяли билет до Кума. Билет стоил всего один доллар (немного больше стоило и такси, которое везло нас по городу километров 30), но нас это, конечно, все равно не оправдывает.

В автобусе мы, наконец, смогли выспаться. Прибыв во второй по значимости святой город Ирана, мы осмотрели центральную площадь со святыми мечетями. Мэмет стал долго носиться с нашими паспортами, куда-то записал данные, получил напрокат бесплатный хинджаб для Ленки, и вследствие этого мы получили возможность войти внутрь святыни. Я, как неверный, посещал мечеть первый раз в жизни, и остался вполне доволен. Внутри было очень красиво, совсем не похоже на христианские церкви. Интересно было наблюдать толпы верующих, совершающих не знакомые нам ритуалы и таинства. Мэмет тоже для приличия пару раз постучался головой о специальную стену, наскоро что-то пробубнил про себя, сложил ладони и, довольный собой, стал наблюдать ритуалы, совершаемые другими.

После осмотра города мы вышли на трассу в сторону Исфахана. Первыми застопили двух иранцев с огромным барабаном. Они были ну уж совсем сумасшедшими. Пассажир неистово стучал по барабану и скандировал некую песню. В конце припева он делал паузу, и последнюю строчку допевал водитель. Они пришли в восторг от нашей сущности, а также от Мэмета, который снова притворился азером и начал кричать: "Гашиш! Гашиш!" Узнав, что мы едем в Исфахан, они уверили, что "мушкель нист" (проблем нет). Провезя километров 30, иранцы высадили нас на обочине и вылезли сфотографироваться. Затем огромный пассажир встал лицом к дороге, широко расставил ноги, поднял руки и стал реветь на проезжающие машины (именно реветь - термин "кричать" я затрудняюсь употребить): "ИСФАХАН! ИСФАХАН!" Но машины по неизвестным причинам не останавливались. Проревев так минут десять и посадив голос, он указал нас на очевидную бесплодность подобного вида автостопа, извинился и откланялся.

Потом мы остановили дальнобойщика. В кабине уже сидел напарник, так что нас оказалось пятеро. Иранцы стали угощать нас фруктами и чаем. На ставший уже привычным вопрос Мэмета: "Гашиш?!" они хитро усмехнулись и достали щепотку некой квинтэссенции, похожей на чай, завернутую в тряпочку. Мэмет подозрительно понюхал эту штуку и курить отказался.

Часа через два напарник стал проявлять заметный интерес к Ленке. Он пытался потрогать девушку за коленку, за что сразу получал по рукам. Впрочем, он не обижался и, воодушевленный тем, что Ленка является нам не более чем сестрой, стал долго и нудно предлагать нам деньги за один час времяпровождения с ней. Глупые иностранцы много шумели, толкались, подталкивали его, подмигивали и... ничего не понимали.

И даже когда мы доехали и все вместе вылезли из машины, он никак не унимался, продолжая гнуть свое. У меня было игривое настроение, поэтому я, наконец, "сообразил", о чем идет речь, и заявил, что такой важный вопрос может решать только самый главный из нас, то есть Мэмет. Вот с ним-де и договаривайся.

О, диалог этих иранцев надо было слышать! Хитрый Мэмет очень "плохо говорил на фарси", поэтому аборигену приходилось тяжело в попытках втолковать свою мысль этому довольно несообразительному жителю Баку.

Иранец (показывая деньги):

-Пуль!

Мэмет (ожесточенно махая головой):

-Пуль надорам! (Дескать, договаривались без денег, так что какие сейчас претензии могут быть).

Иранец (раздраженно):

-Пуль! (И знаками показывает, что это он деньги даст деньги нам, а не мы ему).

Мэмет (взволнованно):

-Пуль нист. Рус пуль аст. (Дескать, денег нет, только русские есть).

Иранец (теряя терпение и беспорядочно махая руками):

-Пуль! Пуль! Пуль!

Мэмет (еще более настойчиво и тоже махая руками):

-Пуль надорам! Пуль надорам! Пуль надорам!

Тогда иранец решил сменить тактику. Он стал показывать на свое страшное место, на Ленку и на деньги. Еще и мычал при этом.

Мэмет внимательно посмотрел последовательно на его страшное место, на Ленку, на деньги, а потом, будто бы резко догадавшись, о чем речь, вскинул голову и крикнул:

-Ноу, ноу, Исфахан! Ман мирид Исфахан! (Я еду в Исфахан). Пуль надорам!

Иранец от удивления открыл рот, а мы с Ленкой едва сдерживались, чтобы не рассмеяться. В это время Мэмет стал прощаться: пожал обоим водителям руки, поцеловал их в щеки, а напоследок дружески похлопал по плечу. В плане переговоров с аборигенами наш друг был завидный ловкач что тут говорить!

Дальше мы застопили фуру уже до самого Исфахана. Водитель ужасно боялся нас троих, поэтому включил свет в кабине и всю дорогу нервно на нас оглядывался.

Мэмет с Ленкой улеглись спать на спальное место. Мэмет снял кроссовки, и по кабине разнесся зловещий запах нестиранных носков. Что касается меня, то я постирал оные в фонтане напротив святой мечети в Куме, и если тогда я испытывал жуткие мучения совести по поводу возможной святотатственности сего поступка, то теперь моя совесть была более чем спокойна.

Уже вечером мы прибыли в город. Нас тут же подобрал форд, содержащий в себе молодого иранца-ровесника. Он был более чем предупредителен и дружелюбен с нами, и буквально в первые минуты знакомства пригласил всех троих в гости.

-Но сначала-де, - говорит, - покажу город.

Во время катания он постепенно стал проявлять более чем пристальное внимание к Ленке, которую попросил пересесть на переднее сиденье. Я только усмехался - мы с Ленкой являемся друзьями, и посему оба были вольны в устраивании своих личных дел во время путешествия. Но Ленка, как ни странно, не проявляла к нему должного интереса - не смотря на то, что он был достаточно симпатичным, образованным и обеспеченным. Видать, брезговала. Что ж, думаю, сходные чувства будут одолевать большинство моих читательниц. К слову скажу, что во время долгих и частых путешествий все призрачней становится стена между путешественниками и аборигенками, все больше убеждаешься, как много на этой маленькой планете значат доброта и открытость, и как мало - условности и предубеждения. Впрочем, за развитием подобной философии обращайтесь к г-ну Кротову и его приверженцам, а я просто люблю развлекаться в путешествиях и влипать в разные интересности. Я нейтрален в вопросах касательно аборигенов и вселенской доброты.

Иранец стал нашептывать, что дома он положит нас с Мэметом спать в холодную комнату, а сам вместе с Ленкой ляжет в теплой. Моя спутница окончательно рассердилась и попросила нас высадить.

Мы оказались в освещенном парке. Хотели уже спать прямо здесь. Но абсолютно не было никаких кустов, в которых можно было бы поставить палатку. К тому же, в центре парка мы обнаружили тусовку молодежи, настроенную не совсем дружелюбно. Один из них, шатаясь, побрел за нами в зловещем молчании. Я остановился, дождался, пока он подойдет вплотную, и по-русски спросил, какого хрена ему надо. Он сначала было оторопел, а потом агрессивно стал что-то говорить, все больше распаляясь. Я подошел к нему совсем близко и, не снимая рюкзака, посмотрел прямо в глаза долгим, тяжелым и безразличным взглядом. Короче, минут через пять мы уже снова шли по ночной улице.

Вскоре мне надоели эти бесплодные шатания, и я говорю Мэмету:

-Черт с тобой, лови такси и вези нас к своему дяди (у него таковой имелся в Исфахане).

Но все оказалось не так просто. У Мэмета не было его адреса - только телефон, но в этот поздний час позвонить можно было только из одного места на другом конце города, в которое и вызвался везти нас таксист.

Конечно, вы можете меня спросить - а как же научные поиски вписки, возможность которых резко увеличивается вследствие нахождения в одной из азиатских стран. Разве может позволить себе умудренный опытом вольный путешественник пользоваться отелями и такси?

Все так, господа, но ведь с нами был Мэмет. Нет никакой сложности нахождения вписки смешанной паре (а в ряде случаев даже искать не приходится), но наличие при нас смуглого спутника, весьма похожего на иранца, заставляло аборигенов несколько сомневаться в нашей божественной сущности, а следовательно, затрудняло поиск бесплатного ночлега для нас.

Таксист привез нас к некому телефону, но он оказался закрыт. Таксист заявил, что он знает еще один - опять на другом конце города, и повез туда. Постепенно я стал подозревать его в гнусной попытке сыграть с бледнолицыми хориджами в игру под названием "развод". Поэтому довольно в грубой форме попросил высадить нас у первого же отеля. Мэмет стал яростно со мной спорить, но я сразу же его осадил. Этот довольно умный и хитрый в одних делах тинэйджер был полным профаном в других. Таксисту я заплатил чуть больше оговоренной суммы в один доллар.

Из описаний Кротова я помнил, что в Иране есть довольно дешевые гостинцы, на которые иногда не грех потратиться. Поэтому довольно смело зашел в рецепшн ближайшей и попросил трехместный номер. На мое удивление администратор вежливо мне отказал, заявив, что иностранцы могут селиться только в специальных гостиницах, и назвал адрес таковой.

В ней нам сообщили, что номер на троих будет стоить всего 9 долларов. Я мгновенно завелся:

-You are fucking crazy! That's very expensive for your country!

-But how much do you want?

Но я не собирался унижать себя, торгуясь.

Мы зашли в небольшой ресторанчик отужинать. Пока мы с Ленкой закусывали, Мэмет отыскал среди прохожих на улице некого мужика, который предложил нам отель за три доллара. Мы сели к нему в машину, и он стал долго куролесить по темным проулкам. Наконец мы остановились у ворот некоего дома, вошли внутрь и оказались во внутреннем дворике.

Подобная планировка характерна для многих домов в городах Ирана. Жилой сектор представляет собой две-три-четыре комнаты, выходящие дверьми прямо во двор. Соответственно, жилые помещения отапливаются автономно - при помощи специальных обогревателей, работающих на солярке. Другие пристройки, окружающие двор, являются, как правило, различными подсобными помещениями для хозяйственных нужд: небольшой сарайчик для домашней птицы, санузел с душем, склад домашней утвари. Посреди двора растет пара деревьев (например, гранаты). Также имеется одна пустая комната, которую можно использовать для намаза или для гостей.

Именно в такой комнате мы и оказались. Только теперь стала ясна природа низкой цены, которую затребовал с нас хозяин дома - комната представляла собой абсолютно пустое помещение с протертым ковром. Мы разложили свои спальники у дальней стены и пошли мыться. Признаться, отношение к месту нашей ночевки у нас с Ленкой было более чем критичным: мало того, что нас привезли чуть ли не в притон, так еще и деньги за это взяли.

Разве могли мы хотя бы мысленно подозревать, какое значение будет иметь для нас эта ночевка, и как сильно изменится все наше путешествие в результате случайной встрече Мэмета с хозяином этого дома!

Доктор

Утром, пока мы умывались и собирались, Мэмет успел свести знакомство с остальными участниками проживания в данном доме. Среди них оказался доктор - человек, с которым свела нас сама судьба. Тридцатилетний иранец, выглядящий довольно интеллигентно, сразу проявил интерес к хориджам.

Наше с ним знакомство началось с того, что доктор достал из своего дипломата необычный брусок. Сия вещь представляла собой кусок "пластилина" длиной двадцать сантиметров и шириной пять. Мы с Ленкой с изумлением на нее уставились - никому из нас за всю свою жизнь ни разу не приходилось видеть столько гашиша. А вот Мэмет пришел в необычный восторг - сразу же распотрошили сигарету, набили ее по новой, и косяк пошел по кругу.

И покатилось. За ним еще один, еще... Иранцы, за жалкие полчаса размножившись до количества 10 человек, принесли чай, завтрак, сладости. Махмут (доктор) стал демонстрировать нам книги, которые изучает - "Историю Ирана со времен Персии" и "Общую анатомию". Учитывая, что обе книги были написаны на английском, а также учитывая низкий уровень понимания этого языка нашим новым другом, приходилось только удивляться его эрудиции и любви к знаниям.

Обкурившись, Махмут предложил нам показать Исфахан. Для начала он заявил, что его ждут очень важные дела в фармацевтическом центре (ведь он все-таки доктор). Мы заехали туда, попили чаю, потанцевали, посидели все вместе, после чего он сказал, что дела на сегодня закончены и можно развлекаться.

Первым делом он повез нас к мечети с качающимися минаретами - наиболее известной и уникальной достопримечательности Исфахана. Когда мы встали в короткую очередь за билетами, я стал завязывать шнурки на потрепанных автостопом ботинках. Ленка спросила:

-А ты что - интереса к покупке билетов проявлять не будешь?

Но данным видом любопытства, вредным для всех вольных путешественников, я не страдал.

Теоретически (в частности, описано в мемуарах Кротова и менее значимых для истории путешественников и научных авантюристов) основной особенностью данной мечети является то, что если качнуть один каменный минарет, то синхронно с ним будет качаться и второй. К нашему сожалению, объект интереса ремонтировали, и минареты были скреплены лесами.

После этого Махмут отвез нас в некий парк на берегу реки и, сославшись на срочные и неотложные дела, ушел, оставив нам машину. Я был поражен: что же это за страна такая - Иран? Где люди бросают свои дела, чтобы провести время с иностранцами? Где толком никто не работает, но живут в сравнительном достатке? Где первому встречному доверят дом и машину? Может быть, именно там достигли эпохи всемирного счастья? Может быть именно там, вследствие отсутствия Ленина, сумели построить настоящий, а не извращенный коммунизм, и достичь успеха в этом?

Может быть, скажите вы, в Иране просто действует эффект азиатского гостеприимства и менталитета; влияние одного из пяти постулатов Корана? Не знаю. Не являюсь начитанным человеком в области культуры и теологии. Безусловно, схожее "глобальное гостеприимство" встречал и в других странах Азии. Но ведь в Сирии - доброй, ласковой, не особенно умной - люди не живут в таком достатке. Но ведь в Индии - древней, чарующей, сумасшедшей - население в большинстве своем слишком озабочено поисками пропитания, а следовательно, на иностранцев смотрит прежде всего с позиции меркантильности.

Мэмет стал катать нас по парку. Впрочем, вскоре это занятие нам надоело, и мы с Ленкой пошли прогуляться. Иранцы толпами сидели на газоне, ели шашлык, играли в мяч - короче, почти как в Европе. Видно, не случайно они называют себя европейской нацией с темным цветом кожи. "Чем же мы хуже римлян или греков? Наши история и цивилизация вполне схожи с ихними", - резонно заявляют персы.

Через час вернулся Махмут. Он повез нас вдоль реки, показывая древние мосты - еще одну из основных достопримечательностей Исфахана. Потом мы поехали к Имам Хомейни - центральной площади города. Доктор подвез нас с задней части. Мы с Ленкой вылезли из машины и лениво побрели к забору, опоясывающему башню, с явным намерением перелезть. Увидев наш маневр, Мэмет страшным голосом закричал:

-Ноу, ноу, полис мушкель!

Но мы его проигнорировали. Тогда они вместе с Махмутом побежали за нами. Увидев такую разношерстную толпу, намеревающуюся перелазить через забор, один из охранников на всякий открыл нам ворота. Правда, деньги за входной билет он требовать постеснялся.

Мы стали подниматься на второй этаж башни, откуда хотели сфотографировать вторую по величине площадь в мире (после Тянь-ань-мэнь в Пекине). Вход в сию башню также обладал некой платностью, и Мэмета чуть кондрашка не хватила. Он семенил за нами, и заговорщицким и в то же время паникующим шепотом сипел: "Пуль! Пуль! Пуль!" - ну в том смысле, что мы должны передать часть своих денег контроллерам. Сначала мы только нетерпеливо от него отмахивались, но потом Ленка стала беситься:

-Все ты, - она кричала почему-то на меня. - Водишь дружбу не пойми с кем! "Нужно сливаться с аборигенами, узнавать о стране изнутри!" - передразнивала. - А теперь этот поганый трус и зануда таскается за нами по всему Ирану. Не нравится ли ему, видите ли, что мы без билетов пролазим. "Полис мушкель! Полис мушкель!" Тьфу, смотреть противно! А еще парень. Тебе-то что - все лишь бы смешно было. А меня он ПРОСТО ДОСТАЛ. Своей "заботой", своей трусостью, своим занудством. В общем так, дружок, пора нам с ним расставаться.

А Мэмет, не понимающий по-русски, продолжал следовать за нами на самый последний этаж башни (кстати, именно здесь мы обнаружили чудесную роспись по потолку - Ленка от восторга даже затряслась), умоляя нас скорее уходить и пугая полицией. Наконец я не выдержал и зло ответил ему:

-Ноу Игорь! Ноу полис мушкель! Ноу пуль! - в смысле, чтобы он больше меня не доставал.

Мэмет сначала оторопел, потом обиделся. Теперь все свое внимание он уделил Ленке.

Что ж... В тот момент это было ошибкой. Ленка продержалась ровно на пять минут дольше. Но, в отличие от меня, в выражениях не постеснялась:

-Да пошел ты! Тупой трус! .....! ........!

Далее следует литературный русский, который мы здесь приводить не будем. Дело в то, что Ленка была не особо сильна в английском, а фарси учить не хотела.

Тем не менее, Мэмет прекрасно ее понял и сразу же помрачнел. Помолчав пару минут, он махнул рукой и стал плакать.

Я так понял, что этот его жест показал жестокосердным хориджам, что дружба закончена. Признаюсь - меня опять стала мучить совесть. Но я все еще злился - я никак не представлял, находясь дома, что в таком достойном и необходимом занятии для каждого автостопщика, как бесплатное проникновение в различные интересные места, может возникнуть такая неожиданная и досадная помеха.

Махмут пытался нас помирить, но больше всех неистовствовала Ленка. Мэмет действительно с ней переборщил. Если она хотела что-то достать из своего рюкзака (например, гигиенические средства), он кидался к рюкзаку и кричал: "Ноу! Ноу", опасаясь, что она хочет нести его самостоятельно (дело в том, что с самого Талеша Мэмет таскал ее рюкзак, и, соответственно все это время Ленка практически не имела доступа к своим вещам). Если Ленка шла в туалет, то он провожал ее до двери и терпеливо ждал, когда выйдет. Если она спотыкалась или, скажем, хотела завязать шнурки, он немедленно кидался к ней, чтобы поддержать, или, соответственно, чтобы помочь завязать шнурки.

Теперь же она мстительно улыбалась на заднем сиденье, надеясь, что скоро мы с Мэметом расстанемся.

По нашей просьбе Махмут отвез нас в Армянский квартал. Узкие улочки, люди, как будто сошедшие с иллюстраций к книгам о средневековье, необычная архитектура - все это как бы подтверждало известную истину, знакомую нам из рекламных буклетов: "Если вы хотите узнать Афины (Мадрид, Рим, Исфахан и т.д.) - потеряйтесь среди узких улочек города, заблудитесь в лабиринте переулков и тупиков, слейтесь с атмосферой и бытом Старого города.

Наибольший интерес представляла Армянская церковь Ванк, на облик которой оказало явное влияние архитектура Персии.

Потом Махмут заявил, что вывезет нас на трассу до Шираза. Выехав из города, он притормозил на обочине. Они с Мэметом стали яростно спорить о чем-то. Наконец Мэмет вылез из машины и стал ходить вдоль дороги. Догадавшись, что он опять плачет, Ленка пошла его успокаивать.

Позднее я узнал суть их разговора. Мэмет стал умолять ее не ехать в Бандер-Аббес, мотивируя это тем, что там ему отрежут голову. Ленка презрительно назвала его трусом. Но наш друг умел убеждать. Он стал расписывать на фарси ужасы, которые ждут всех нас троих, если мы поедем дальше на юг.

-Посему, - продолжал он, - самое лучшее - это если Игорь поедет дальше один, а мы с тобой вернемся в Талеш и будем ждать его там.

-Что ж, - степенно заметил я, скрывая лукавую улыбку. - Может - тебе действительно вернуться с ним и подождать, пока я попутешествую по Ирану?

За время знакомства со мной Ленка достаточно хорошо изучила манеру моего юмора, но сейчас даже она оторопела:

-Мне иногда кажется, что у тебя серьезно поехала крыша, - как можно спокойнее произнесла она. - Потакание к дружбе с Мэметом - еще одно тому подтверждение. Я тебе предлагала расстаться с ним еще в Тегеране. Тебе мало его занудства? Тебе мало безбожной потери времени, которая преследует нас с первого дня знакомства с ним? Не спорю - тебе легко говорить. У тебя на пять стран есть месяц. У меня - только 3 недели. Я давно уже поняла, что мне не светит не ни Ливан, ни Иордания. Лояльностью к этому гаду ты укорачиваешь мое время в Сирии. Что ж - с этим я еще смирилась. Но я не позволю тебе даже шутить по поводу Ирана.

-Хорошо, в таком случае скажи это Мэмету. Ну, то что мы едем дальше на юг, - резонно ответил я.

Мэмет залился горькими слезами и стал слегка дрожать, терзаемый в воображении теми картинами ужасов, которые нарисовали его фантазия в совокупности с рассказами соотечественников. В это время в разговор вмешался молчавший доселе Махмут:

-Вы решили ехать дальше? Что ж - это очень опасно.

И задумался. Минут через пять он спросил, есть ли у нас фотопленка и сколько осталось кадров. Потом - сколько мне лет. Потом - какая профессия у Ленки. Потом - откуда я знаю английский. Потом он резко сорвался с места и заявил, что мы все вместе едем в Шираз.

Я был поражен. Этот человек угробил на нас целый день, а сейчас намеревался везти дальше чуть меньше пятиста километров.

Но самые большие открытия нас ожидали еще впереди.

Махмут что-то сказал Мэмету, после чего тот заметно успокоился. По кругу пошел гашиш. Потом еще. Затем наш неугомонный водитель попросил у меня "little Russian vodka". Соответственно, через час езды настроение нашего "доктора" заметно улучшилось.

Мы с Ленкой смотрели на него во все глаза, не в силах поверить. Серьезный человек, читающий патетическую литературу, имеющий два высших образования, солидный бизнес (помимо аптеки у него была собственна фирма по экспорту-импорту различной техники) бросил все дела и ехал с двумя полусумасшедшими хориджами неизвестно куда. Мало того - он сидел за рулем - обкуренный и пьяный, распевая песни и пытаясь танцевать за рулем. Во время импровизированных па он отпускал руль из рук, хлопал в ладоши и страшно мотал головой. Слов нет - танцевал и пел Махмут классно, чем открыл в себе еще одно достоинство.

На многочисленнее глупые звонки партнеров и коллег по работе он возбужденно кричал:

-Да, да, я сейчас занят. Да, завтра работать не будем. И послезавтра тоже... И больше не звоните по этому телефону. Занят я!

Мы стали раздумывать, стал ли для нас Махмут уже другом или все еще остался аборигеном. Потом решили, что начинаем мы дружить только после суток знакомства - то есть на следующее утро количество верных друзей в Иране для нас должно было увеличиться.

Когда наш экстремальный водитель опьянел окончательно, за руль пересел Мэмет. Мы же с Ленкой мирно заснули на заднем сиденье.

Мэмет разбудил нас уже в Ширазе. Мы поели в небольшом ресторанчике, а потом поехали смотреть ночной город. Главная мечеть города с подсветкой выглядела шикарно. После этого мы выехали на окраину города и припарковались около небольшого здания с санузлом и умывальником. Здесь и провели ночь, устроившись вчетвером в кабине. Было тесно и не очень уютно, но зато потоварищески.

* * *

Утром мы осмотрели знаменитые сады Bagh-e Narajastan, а также аналог Пизы в Ширазе - наклонную боковую башню в цитадели на центральной площади города. Мэмет при этом осмотре опять попытался кричать: "Ноу, ноу, полис мушкель!", но после яростного взгляда Ленки мудро решил промолчать, благоразумно оставаясь в безопасной машине. Вообще, он искренне волновался по каждому случаю покидания машины глупыми иностранцами, с которыми могло произойти что-нибудь ужасное. Поэтому, даже когда утром мы ходили умываться, он неотступно следовал за нами, правда, на этот раз в некотором отдалении.

После осмотра города мы взяли курс на Персеполис. Махмут опять обкурился и пришел в хорошее расположение духа. Вам приходилось ехать на скорости в сто двадцать по встречной полосе с обкуренным водителем? Но вот конкретно вам - приходилось? Мне вот, например, да.

Через 2 часа (с перерывом на обед в придорожном ресторанчике) мы подъехали к Персеполису. Махмут остался в машине спать, а мы втроем пошли к входу. Трусливый Мэмет потащил нас к кассе. Мы посмотрели на цены и остолбенели: в дешевом Иране, который можно пересечь на автобусе за 8 долларов, а в ресторане поесть - за 2, билеты в Персеполис для резидентов стоили 1 доллар, а для иностранцев - 8. Естественно, цены мы смотрели из любопытства, так как еще в Москве решили, что конкретно сюда будем попадать бесплатно.

О чем с неким злорадством и сообщили Мэмету. Тот побледнел на лицо, пошел красными пятнами и заявил, что он никуда не пойдет.

-Что ж, - хладнокровно ответили мы. - Увы!

Нам лениво было попадать на территорию Персеполиса по-спортивному, посему сначала мы решили взять напролом - просто подошли к входу и попытались пройти, игнорируя контроллера. Но он схватил замешкавшуюся Ленку за рукав и попросил билеты. Я сделал удивленное лицо, показал на небо, и резонно заметил, что мы - хориджи, и билеты нам не требуются. Но контроллер довольно нагло и самоотверженно настаивал на обратном. Мы стали ожесточенно спорить.

Внезапно я услышал сзади шепот иранцев, стоящих в очереди: "Рус, рус турист!" Вот от этого даже я удивился!

Ничего не добившись, мы пошли в обход. Как выяснилось, лучше всего проникать в Персеполис слева - справа территория уж очень сильно просматривается. Мы пошли вдоль каменного забора, надеясь отыскать уступ, по которому можно было бы подняться. Однако стена была на удивление высокая и гладкая, без малейшей возможности. Наконец, когда уже мы почти отчаялись и все больше стали заглядываться на прилегающие к территории Персеполиса с аръегардной стороны отвесные скалы, нам удалось обнаружить сравнительно низкий участок стены (всего-то 5 метров), с приложенными прямо к каменной кладке булыжниками. Видать, здесь уже проходили "рус турист", подумали мы и полезли наверх.

Первым удалось забраться мне. Признаться, никогда скалолазанием не занимался и в эти минуты испытал не самые счастливые минуты в моей жизни.

Оказавшись на гребне, я огляделся. И вздрогнул. Я находился всего в пяти метрах от стеклянной будки на специальном возвышении, целью существования которой, очевидно, был контроль за Персеполисом и прилегающими окрестностями. Но не слезать же обратно, раз уже залез! Поэтому я привязал ногу к кусту и свесился вниз. Ленку удалось поднять за руки. После этого мы деловито достали фотоаппарат, отряхнулись и пошли осматривать развалины, не смотря больше в страшную сторону.

Персеполис - город Дария и Ксеркса - некогда был огромным и прекрасным дворцовым комплексом, строительство которого началось около 512 г. до н.э. и продолжалось в течение последующих 150 лет. Великий Кир сделал Персеполь одной из столиц державы Ахеменидов для приемов делегаций подданных царя со всех сторон его необъятной империи.

А теперь представьте себе - огромный дворец Ападаны, самым большим помещением которого был зал 100 колонн - возможно одно из самых огромных зданий, воздвигнутых в Акеменскую эпоху так вот, весь этот ансамбль был построен исключительно... для проведения торжественной церемонии празднования Нового Года, или Ноу Руза, как называют его сейчас иранцы. Целый город для того, чтобы как следует отпраздновать Новый год!

Каждый год, за несколько дней до 21 марта, дня весеннего равноденствия, вся прилегающая равнина расцвечивалась пестрыми шатрами прибывающих гостей. В назначенный день, согласно заранее подготовленному распорядку, они отправлялись с дарами в чертоги этого гигантского города-дворца, поражавшего своим великолепием. Распорядок, или, выражаясь современным языком, регламент, был составлен так, чтобы не обидеть и не унизить представителей никакой нации, входившей в состав империи. Скорее всего, отдавалось предпочтение "географическим критериям", с тем, чтобы посланцы представали пред очами государя по мере их прибытия из самых отдаленных земель. Этим подчеркивалось равенство всех народов в составе империи.

Ахемениды бесились с жиру - предположите вы? Нет! Колоссальные дворцы Персеполиса строились для того, чтобы поразить своей грандиозностью гостей и подавить волю покоренных народов, приносящих дань - народов одной из громаднейших империй того времени. Именно поэтому, кстати, Персеполис не имел никаких оборонительных сооружений - персидские цари демонстрировали всему миру уверенность в непоколебимости империи. За что, кстати, и поплатились в 330 года до н.э., когда Александр Македонский сжег великий город, мстя персам за разрушение Акрополиса.

Здесь сохранились белоснежные колонны с остатками капителей в виде голов быков или грифов - всего 13 из 136, ворота Зеркса (Ворота Всех Народов), покрытые резьбой и письменами на ламитском языке, парадная лестница с украшающими ее рельефами - стражники из знаменитой "когорты" 10000 "бессмертных", личной гвардии персидских царей, лев, убивающего быка, а также царь, поражающий мечом чудище с туловищем льва, крыльями орла и хвостом скорпиона. А вот от "Дворца Ста Колонн", в котором царь принимал мидийскую и персидскую знать, остались только основания колонн. Одни развалины остались и от дворцов царей, в которых они жили, самым значительным из которых был Тахара, дворец Дария. Наверху, на склоне горы, сохранились гробницы царей.

Когда мы покинули Персеполис и пошли к ожидающим друзьям, ко мне привязался цыганенок, мечтающий почистить мои ботинки всего лишь за один доллар. Я отнял у него его кисточку, помазок и прочие принадлежности, схватил его за шиворот, стал трясти и занудно говорить:

-Mister, only one dollar! Yours shoes need clean. You will like my work! I am а professional.

Цыганенок занервничал и попытался вырваться. Видя его нерешительность, я решил торговаться:

-Is it very expensive? Okay - half of dollar. You don't want? Okay - what is your price? How much do you want?

Но цыганенок не хотел нисколько. Тогда я схватил его за рукав и потащил через всю площадь. Иранцы, а также немногочисленные белые, с удивлением смотрели на эту картину, улыбаясь.

Дотащив его до машины, я отдал цыганенка в распоряжение Мэмета, который вернул ему свободу. Цыганенок убежал, довольный, что он жив и здоров.

Помните эпизод из "Бойцовского клуба", когда Талер Дерден приставил пистолет к затылку китайца и заявил ему, что через минуту последний умрет, а также посоветовал молиться? Через минуту Талер отпустил его, а на вопрос, зачем он это сделал, сардонически усмехнулся: "Завтрашний день будет самым счастливым в его жизни. Завтрак покажется особенно вкусным..." Мне вот вспомнился подобный шедевр кинематографии, когда я пишу эти строки.

После Персеполиса мы поехали дальше в сторону Исфахана. В шести километрах севернее находятся знаменитые сасанидские барельефы. Это место служило своеобразной "доской почета" для царей Сасанидской династии, оставивших на плоском фасаде горы рельефы с изображением своих подвигов (в том числе и победы Шапура Первого над римским императором Валерианом; сюжет крайне популярный). Поскольку в исламскую эпоху имена ахеменидских и сасанидских царей народ помнил плохо, то и героические события, изображенные здесь, отождествлялись с подвигами некоего богатыря Рустама.

Контроллер мечтал о трех долларах за вход, но я ему дал один бакс, три советских рубля и подмигнул.

Еще в одном километре несколько в стороне от дороги находятся крестообразные гробницы Архемидов Накш-э-Ростам - своеобразная гора-гробница, в которой были похоронены Дарий I , Дарий II, Ксеркс и Артаксеркс I (Артаксерксы II и III, а также Дарий III, проигравший войну с македонцем, похоронены в Персеполисе). Кстати, технология создания этих гробниц идентична той, которая была использована при строительстве Петры в Иудее.

В заборе присутствуют многочисленные дыры, но если у вас есть фотоаппарат с зумом, то можно не утруждать себя бесплатным проходом, а сфотографировать гробницы прямо с дороги - лучшую позицию для удачного снимка найти трудно.

Мы опять взяли курс на север. Дорога шла по красивым горными ущельям, среди отвесных скал и живописных плато. Потом пейзажи постепенно перешли в пустыню красноватого цвета, с редкими одинокими деревьями на горизонте. Думаю, что профессиональный фотограф или просто пейзажистлюбитель нашли бы с десяток кадров, достойных украсить страницы журналов. Я же ограничился парой, сделанных на скорости - не очень удачных с точки зрения оригинальности.

Махмут притормозил на берегу небольшой речушки, окаймленной деревьями с неизвестными для автостопной науки названиями. Махмут отвел меня в сторону и предложил побоксировать. Но данное занятие у него не очень хорошо получалось, поэтому он захотел проводить время более безобидно. Он включил в машине музыку на всю, и вот мы, обкуренные, танцуем...

На улице становится темно, и в сгустившихся сумерках Махмут показывает нам необычной формы пирамиду, построенную в древние времена прямо у обочины. Мы разочарованы тем, что не удается рассмотреть ее подробно - слишком темно. По виду напоминает виденные мной на фотографиях у Кротова пирамиды в Судане.

Теперь мы свернули с основной трассы и через горные перевалы местными дорогами добираемся в Язд. Я не был в особом восторге от того факта, что обкурившийся Махмут снова пришел в хорошее настроение и, оттанцевав за рулем положенное, стал требовать еще водки. Я спрятал было от него свои запасы и заявил, что есть только в багажнике. Однако этот человек не зря имел два высших образования - соображал он хорошо. Он обиженно спросил:

-Ты считаешь, что, будучи пьяным, я не смогу везти хорошо? Смотри!

И он повел машину на полной скорости, делая резкие повороты на крутых горных виражах. Я довольно быстро согласился, что водит он первоклассно, попросил снизить скорость и предложил достать водку из багажника.

Мы вышли вместе на морозный ночной воздух. Махмут открыл багажник, а я, делая вид, что роюсь в рюкзаке, незаметно достал фляжку водки из кармана куртки, которая все время там и находилась. Не хотелось мне его обижать!

Едва мы прибыли в Язд, как машина сломалась. Махмут с Мэметом вылезли на улицу и стали ее чинить. На предложение помощи отказались, поэтому довольно скоро мы с Ленкой заснули.

В городе зороастрийцев

Спал я, по всей видимости, довольно долго. Когда проснулся - никак не мог понять, где нахожусь. Ни Мэмета, ни Махмута нигде поблизости не было, а я довольно вальяжно притулился на плече незнакомого мне молодого парня, сидевшего за рулем. Тот, заметив, что я проснулся, обрадовался, поздоровался и что-то сказал на фарси. Я спросонья ответил ему на русском. Потом, не пытаясь вникать в ситуацию, заснул снова.

Проснулся от равномерной качки и гула - мы опять ехали. За рулем сидел незнакомый мне парень, а обкуренный Махмут, Мэмет и Ленка уместились на заднем сидении. Постепенно мы приехали в дом парня. Все вместе прошли во внутренний двор и спустились в полуподвальное помещение.

Мы оказались в небольшой жилой комнатке. Пол был устлан коврами; вдоль стены лежали специальные подушечки для спины - короче, все как в стандартных иранских домах. Обогревалась комната при помощи небольшой печки, работающей на солярке.

Комната оказалась обитаемой. На нас с любопытством и живым участием смотрело с пяток молодых парней, скорее всего обкуренных. Они стали подавать руки и обниматься. Скоро моя догадка подтвердилась - не успели мы сесть, как по кругу пошел тарьяк.

Здесь остановлюсь подробнее, равно как раньше рассказывал про гашиш. Ведь это тоже часть культуры аборигенов - так почему же обходить вниманием? Тарьяк курят одновременно два человека. Он представляет собой некую липковатую смесь, похожую на гриб сморчок. Тарьяк накалывают на специальную палочку и затем к нему подносят предварительно раскаленную проволоку. Наркотик начинает дымиться, и именно этот дым вдыхают курильщики через специально приготовленные для этих целей бумажные трубочки.

Скажу прямо - ни гашиш, ни тарьяк мне не понравились. Но если гашиш просто не оказывал особого воздействия, то от тарьяка на следующий день мне было очень плохо - вплоть до тошноты, слабости и расстройства желудка.

Тусовка постепенно пришла в разгар веселья. Мы с Ленкой пытались выяснить, где же мы всетаки находимся. Окружающие нас люди попытались что-то объяснить, но из всего потока слов мы поняли только "дустс" (друзья). Не смотря на нашу довольно тесную дружбу с Мэметом и Махмутом, не следует все-таки забывать, что на фарси мы почти не говорили, а Махмут знал английский на уровне первоклассника. Мы догадались, что, скорее всего, наши деятельные друзья на скорую руку нашли очередных "друзей" в Язде и по-быстрому вписались у них.

Спать мы легли по простому - на пол положили огромные матрасы и люди легли на них рядами. Нам с Ленкой досталось привилегированное место у двери - там воздух был посвежей.

* * *

Язд является центром древней зороастризма - религии огнепоклонничества, которая существовала в Иране, как и в Азербайджане, до мусульманства. Из около ста пятидесяти тысяч современных зороастрийцев почти тридцать тысяч живут в Язде. Еще Язд чуть ли не самый древний до сих пор обитаемый город Ирана, и один из древнейших городов мира.

Наверное, главная его достопримечательность - непосредственно сам старый город и, конечно, огромный базар. На окраине города высятся две древние rtБашни Молчания (или Башни Тишины), куда зороастрийцы раньше сносили тела умерших, не желая их хоронить и тем самым "загрязнять" землю. Теперь тела умерших замуровываются в бетонированных ямах, опять же во избежание "загрязнения" земли.

С утра хозяин дома предложил нам прокатиться на машине - город показать. Мы с Ленкой единодушно отказали Мэмету, который хотел поехать с нами. К тому времени своим неповторимым занудством, своей удивительной трусостью, своей непрекращающейся опекой он достал даже меня, а Ленка вообще бесилась регулярно. Я ведь опускаю в своем рассказе многие подробности его поведения, чтобы быстрее добраться до конца повествования. Если раньше я каждый день слышал от Ленки: "Зачем ты его только взял? Давай отошлем его обратно в Талеш!", то теперь она с завидным постоянством раз в три-четыре часа устраивала мне скандал. Мотивы ее понять было несложно:

-Да черт с ним с занудством. Плевать на его трусость! Но время! Мы же безбожно его тратим. Этот постоянный гашиш, эти нескончаемые тусовки, эти бесконечные друзья во всех городах, эти полубезумные вписки. Пожалуйста, пожалей мое время.

Мэмет жутко обиделся, но Ленка была безжалостна. Удивленные нашими сложными взаимоотношениями, иранцы присмирели - ехали туда, куда мы скажем, и безропотно ждали, пока неугомонные белые мистеры вдоволь нагуляются по старым улочкам и снова сядут в машину.

Признаться, Язд не произвел на нас желаемого впечатления. Многочисленные мечети и площади выглядели относительно банально. Интерес представляет только старый город. В древних домах глиняная крыша, имеющая большую дыру посередине (очаг, очевидно) сливается с соседними. Таким образом, можно гулять по крышам старого города, представляющими собой как бы огромное поле с множеством башенок, минаретов и куполов.

Мне стало совсем плохо после вчерашнего раскуривания тарьяка. Мутило, страшно болела голова. Чтобы хоть как-то освежиться, я стал поедать в больших количествах плоды гранатов, растущих во дворе приютившего нас дома. Но ничего не помогало. Единственное, о чем я сейчас мечтал - это найти где-нибудь тихое местечко и полежать. Но не тут-то было. Неугомонный Махмут сказал, что нас ждут где-то в Мехризе, и вот мы уже мчимся на полной скорости по автобану неизвестно куда, а главное зачем.

Нас привозят в пригородный дом с большим гранатовым садом. Вот выходит поприветствовать удивительных гостей сам хозяин - сто пятнадцатилетний старик с длинной трубкой в зубах. Он степенно жмет нам руки и с важностью сообщает (на фарси, естественно, Махмут переводит), что в молодости, которая началась еще в позапрошлом веке, он подобно нам был великим путешественником. Но понять, какие именно места и страны он посетил для нас весьма затруднительно, поэтому мы ограничиваемся вежливым удивлением: "Неужели действительно 115? Вы очень неплохо выглядите для своего возраста!" (Это, кстати, была чистая правда - старик не был подвержен маразму и довольно шустро передвигался).

Вся компания прошла в дом. Я продолжал себя плохо чувствовать, поэтому мрачно молчал. Прилег на кровать у стены и скоро заснул. Старичок заявил, что я ему очень понравился, и он хочет познакомиться со мной поближе. Меня разбудили где-то через час, и процесс знакомства начался. Тут нам с Ленкой стала проясняться природа вещей, а именно секрет редкого долголетия старичка. Все сели в круг, и помимо стандартного набора яств - фруктов, лепешек и прочей снеди - из рук в руки стали передаваться достаточно знакомые бледнолицым и6ностранцам атрибуты иранский жизни гашиш и тарьяк. Старик принимал в употреблении наркоты самое деятельное участие. Он поведал мне по секрету, что в былые времена он любил крепкий алкоголь, но сейчас его уже невозможно достать в Иране. В дополнение к сюжету среди нас присутствовала некая женщина, которую хозяин дома представил как свою жену. Однако эту "супругу" все хватали за задницу и пытались ущипнуть. Для нас наличие в Персии представительниц самой нужной профессии явилось полной неожиданностью.

После импровизированного обеда Махмут повез нас показывать Мехриз. Городок по концентрации достопримечательностей понравился даже больше чем Язд. В старом городе присутствовали уже знакомое "поле из глиняных крыш", да и просто было приятно походить по узким улочкам, встречая то там, то здесь жилые дома, удачно вписывающиеся в пейзаж из древних хижин.

После мы осмотрели глиняную крепость на окраине городка. Махмут, ужасно гордый тем, что нашел такую интересную для белых мистеров достопримечательность, всюду за нами следовал и провоцировал залезть на стену то там, то здесь. Мы все жутко испачкались - глиняные стены не располагали к чистоте, а на костюм-тройку Махмута вообще было страшно смотреть.

Вечером мы взяли с собой дедка и поехали осматривать ночной Язд. Старичок (тоже, кстати, Мухаммед) уютно устроился вместе с Ленкой на заднем сидении. Сначала он просто старался что-то ей шептать на фарси, а потом браво попробовал хватать за грудь. Ленку сначала такое положение вещей смешило, а потом она стала довольно неделикатно толкаться. Старик заметно приуныл.

Тут-то он чуть было и не нашел свою кончину. Мы вышли поесть мороженого в кафе и переходили оживленное шоссе. Старичок семенил за Ленкой и что-то возбужденно говорил ей. Вдруг раздался истошный гудок и их обоих осветил яркий свет. Ленка схватила несчастного и довольно заслуженного бойца Аллаха за лацкан пиджака и резко рванула на себя. Старичок упал на асфальт перед ней, а по месту, где он миг назад стоял, промчалась на большой скорости легковая машина, так и не успевшая затормозить. Так Ленка спасла иранца.

Довезя нас до центра города, Махмут на минуту отлучился. Нас мгновенно обступила огромная толпа, удивленная таким необычным сочетанием - дряхлый старик, едва стоявший на ногах, и двое хориджей. На вопросы о нашей сущности мы отвечали, что старик - наш гид. Иранцы понимающе улыбались - в этой древней стране, помнящей арийцев, Заратустру и Македонского, с чувством юмора, равно как и с интеллектом, все было в порядке.

Вернувшись домой, мы застали дебош в полном разгаре. Ленка постепенно начала беситься сначала нам обещали, что мы поедем дальше утром, потом - вечером, а теперь, вроде как отъезд откладывался до утра. Это не устраивало нас категорически. Мы и так отставали от заданного еще в Москве плана на четверо суток. Конечно, для великих путешественников подобно Кротову, а тем более Мамонову (для которых и месяц ожидания машины в африканской деревне - "не крюк"), это смешно, но мы с Ленкой - люди работающие. Я вот, например, неплохо зарабатываю, и нашел, наконец, столь желаемый компромисс для своих вольных путешественников между хорошей работой и терпением моих начальников относительно регулярных отлучек два раза в год. Посему неудивительно, что мое путешествие по пяти странам я планировал уложить в пять недель, а у Ленки и того меньше времени было.

Посему мы поставили перед Махмутом ребром - когда мы поедем дальше? Он ответил степенно: сейчас-де, поужинаем, отведаем особое блюдо, так сразу и покатим.

Хорошо... Ждем этого самого особого блюда. Наконец принесли половые органы быка. Ну нет, не думайте, не страшные - уже разделанные и приготовленные для жарки. Махмут порезал их маленькими кусочками, поперчил, приправил и насадил на вертел. Поджарил до румяной корочки и подал к столу. Иранцы дружно вооружились вилками и тоже присели. Но он всех их растолкал и заявил, что данный деликатес приготовил специально для себя и для своего главного друга. Посему он вместе с этим самым другом (догадайтесь с кем) стали аппетитно уплетать упомянутое лакомство, а иранцы сидели жалкой толпой и глотали слюнки. Ленка, которая воздержалась от гастрономических изысков, весело смеялась. Вскоре, впрочем, подали шашлык из печени, и остальная тусовка отужинала.

После трапезы мы приняли душ и стали собираться. Но иранцы дружно нас обступили с дедом во главе (Махмут и Мэмет пока не вмешивались) и стали увещевать, что в Иране так дела не делаются - гости не могут уехать сразу после начала знакомства.

-Позвольте, - удивились мы, - какое ж начало? Мы ж с вами со вчерашнего дня возимся.

-Да, - резонно согласились наши оппоненты. - Но ведь с дедушкой вы совсем недавно познакомились. Он вас любит и не хочет отпускать. Так что придется отдать дань гостеприимству. Впрочем, не волнуйтесь - это ненадолго. Завтра с самого утра - и уедете.

Но такое положение вещей не устраивало Ленку. Она начала скандалить, шуметь, называть всех "козлами погаными, с которыми тратит много времени", а Мэмета, который уже привык к взбаламошнему поведению иностранцев, и как никто умел ее успокаивать, вообще чуть не убила.

Махмут, видя разгорающийся скандал, клятвенно пообещал нам, что скоро мы все уедем - дайтеде ему только час. Опять по кругу пошли тарьяк и гашиш. Мы с Ленкой яростно отказывались от курева, одержимые только одной идеей - ехать. Просто настал момент показать нашим приставучим друзьям, кто здесь хозяин, и мы пошли на принцип:

-Через час говоришь? Хорошо...

Демонстративно сели на рюкзаки и стали терпеливо ждать.

А обстановка в комнате все накалялась. Появилось виски, и обкуренные иранцы стали догоняться алкоголем. По прошествии установленного времени Махмут сидел в одних кальсонах посреди орущей толпы и сам что-то орал в ответ, размахивая руками. Мэмет полулежал на коврике, улыбаясь своей счастливой улыбкой человека на игле.

Мы язвительно спросили: готовы ли они ехать?

На что Махмут невозмутимо ответил, что мы должны подождать еще 10 минут - ему нужно собраться.

-Очень хорошо, - улыбнулся я. - Итак, у тебя есть десять минут, - показываю ему наручные часы. - После этого мы выходим в эту дверь - с тобой или без тебя.

Но одеваться Махмут и не думал. В комнате дебош шел по полной, и уходить из этой дружеской атмосферы было выше его сил. Мы пожали плечами и тихо вышли во двор. Тут толпа опомнилась и выскочила во двор:

-Вы сумасшедшие? Куда можно ехать ночью? Переночуйте до утра, а там спокойно поедете.

Так открылись их коварные замыслы - задержать нас до утра. А там до вечера. А там... Я-то был и не прочь переночевать, но Ленка была агрессивна даже по отношению ко мне:

-Иногда мне кажется, что у тебя серьезно поехала крыша. То ты кричишь на них, бесишься из-за потери времени, то через пять минут успокаиваешься и готов во всем им потакать. Короче, пойми: У нас. Нет. Времени. На это. Дерьмо. На их гашиш. На их тусовки. Короче, ночь на дворе, глухое место на трассе - все это не важно. Мы уходим прямо сейчас!

Она разбушевалась не на шутку. Мэмет попытался влезть в скандал, успокоить ее, уговорить, но это привело к обратным результатам. С Ленкой началась истерика. Она завизжала, схватила рюкзак и побежала с рюкзаком на улицу. Я засеменил следом. Огромная толпа, толкающаяся и шумящая, стала ломиться за нами. Но в узкую калитку прорвались только дед и один из молодых иранцев. Мы бегло поцеловали их в щеки, прижали к крепкой груди, смахнули с щек старого человека слезы и спешно пошли по ночным городским улицам.

Но не тут-то было! Километра через полтора нас догнал Махмут на машине. Он не участвовал в общей свалке во дворе. Поэтому, когда его вытащили из клубка орущих иранцев и сообщили, что мы ушли, он наскоро набросил пиджак и в таком своеобразном прикиде (босиком, в кальсонах и пиджаке) поехал нас догонять. Общими усильями нас запихнули в машину под предлогом, что Махмуту и Мэмету нужно было собрать вещи. Но когда мы вернулись к снова счастливому деду, Махмут говорит:

-I had not been sleeping during 2 days. I need only four hours of rest. Only 4 hours!

Но Ленка была беспощадна. Молча взяв рюкзак, она растолкала заботливый лес рук и снова выскочила на улицу. Я опять покорно последовал за ней. Вот до чего доводит автостоп! В четыре часа ночи, из теплого и гостеприимного дома, от друзей мы бежали навстречу неизвестности и радовались своему счастью. Но не подумайте, что мы зажрались - вовсе нет. Нас как раз легко было понять. Последнюю неделю мы вели полурабский образ жизни. Мы ели тогда, когда нам скажут, и спали там, где скажут. Неудивительно, что подобный образ жизни стал здорово нас тяготить, и сейчас мы радовались свободе и просто возможности идти туда, куда хотим идти.

Сзади послышался шум догоняющей машины. Мы спрятались в подворотне и подождали, пока друзья проедут мимо нас. Затем продолжили свой путь. Этот ночной час, полный романтических надежд и чувственных устремлений, целиком принадлежал влюбленным, а так как Иран - не совсем удачная страна для подобного времяпровождения, то на улицах было пусто и скучно. Мы смогли встретить только одного прохожего. На наш вежливый вопрос, где находится трасса на Керман, он стал только мычать и махать руками, стесняясь проявленного внимания белых иностранцев к своей персоне. Но только мы, с грехом пополам выяснив приблизительное направление движения, пошли дальше, как навстречу нам выехала машина.

Наши неугомонные друзья все-таки нашли нас. Но теперь они заметно присмирели и вежливо предложили подбросить нас до трассы. Мы покорно залезли в машину, где уже содержались оба Мухаммеда (старый и малый), Махмут и еще один иранец. Они отвезли нас до придорожного кафе на дороге, и там, разложив все вещи на столах и отогнав любопытных иностранцев, мы все стали прощаться. На этот раз - по-настоящему.

Хотя мы клятвенно обещали, что через несколько дней приедем обратно в Исфахан, процесс расставании был сложен для меня. Я успел привязаться и к трусливому и верному Мэмету, и к умному и сумасшедшему доктору Махмуту (остальных, включая несчастного деда, я сейчас не рассматриваю). Иранцы дружно плакали, и только одна Ленка мрачно торжествовала и расставалась с ними со всеми довольно холодно.

Всего через час мы сказали друг другу последнее "прости" и вышли на трассу. Наши друзья уехали в темноту. Так закончилась первая часть этой эпопеи.

Два хориджа

На ночной трассе, не смотря на поздноту часа и слабый поток (самое неудачное время для стопа в любой стране мира) дальнобойщики стопились один за одним. Но мы отклоняли их предложения то в машине не было спального места, то они не доезжали до Кермана - пункта нашего следующего интереса. Дело в том, что мы хотели полноценно выспаться в машине, и нам не резон было прерывать сон в течение всего трехсот километров. Не подумайте, что мы зажрались хорошим автостопом - вовсе нет. Просто с этой ночи, стесненные временем, мы решили поменьше тратить его на сон, и спать, по возможности, в машинах.

Вскоре остановился интересующий нас дальнобойщик с выполнением всех условий и содержащий в кабине всего одного напарника. Однако он захотел "пулей". Мы сердито ответили "пуль надорам" и пошли в темноту. Он засеменил за нами, удивляясь на ходу: "Как это так - двое хориджей ночью на дороге, посреди Ирана и без денег?" Пройдя метров сто от машины, нам надоело. Мы снова выбрали позицию (если таковой можно назвать обочину у шоссе глубокой ночью) и невозмутимо стали стопить, демонстративно его игнорируя. Он пытался привлечь наше внимание активными пассами, а также нечленораздельными восклицаниями. Однако жестокие иностранцы были неумолимы.

Тогда он принял самое правильное решение:

-О'кей, пуль надорам.

Мы кивнули и пошли в кабину спать.

На подъездах к Керману иранцы разбудили нас. Мы выпили чаю из термоса и вылезли на окраине города. Прошлись немного по улице, выискивая место, где можем умыться. Не смотря на ранний час, многие лавки были открыты. Мы зашли к приветливому афганцу, который был предусмотрительно вежлив, сообразителен и улыбчив. После получасового общения с ним мне до безумия захотелось посетить эту страну. После завтрака мы поехали стопом в центр города.

Керман - мировая столица ковров.

Главная площадь города нам не понравилась, но зато здесь мы вдоволь закупили различные сувениры. Наконец-то мне удалось увидеть вещи, которые нельзя купить в Москве (признаюсь, такую страну встретил впервые в жизни, ибо в первопрестольной есть все - вопрос только в том, как дорого). За пятнадцать минут наши рюкзаки потяжелели на 10 килограмм, а кошелек полегчал на пятьдесят долларов.

Основной объект интереса в Кермане для нас представляла некая пирамида, сочетающая в себе стиль египетских и южно-американских. Моя мама, увидевшая впоследствии ее фотографию, указала на схожесть оной с шапкой Мономаха. Затрудняюсь повторить ее название, а также предназначение. Мне не приходилось встречать ее описание ни в путеводителях, ни в советах иранцев, которые, кстати, на мой взгляд, являются лучшими гидами по своей стране среди многочисленных народностей Азии. Случайно в Москве в Интернете я нашел фотографию этого маленького чуда архитектуры, но разъяснений о его сущности тоже не было. Имелось только название города - Керман. Я распечатал эту фотографию, и сейчас мы приступили к поискам, показывая фотку прохожим.

Иранцы в большинстве утвердительно кивали головами и говорили, что до пирамиды остался всего один километр. Пройдя пять, нам надоело искать, и мы взяли в помощники некоего молодого перса, мирно спешащего до этого по своим неинтересным делам. Теперь у него дела стали куда более значимыми и захватывающими, и он больше никуда не спешил.

К сожалению, наш добровольный гид оказался почти олигофреном. Он глупо улыбался, гоготал и жутко нас боялся. Мы дали ему нести Ленкин рюкзак, который весил всего 9 килограмм. Так вот, пройдя один километр, он жутко выдохся, стал хрипеть и задыхаться. Изредка мы жалели его и разрешали пятиминутные перерывы.

На одной из улиц к нам подъехали два хулигана на мотоцикле. То есть - это мы их так определили: серьги в ушах, модная одежда и прочая атрибутика богемного или чересчур свободного образа жизни. Наш глуповатый мужичок, испугавшись, что сейчас его будут бить (и не исключено - даже ногами) засеменил вперед. Узнав, что мы из России, хулиганы жутко обрадовались и предложили выпить алкоголю. Но иностранцы спешили и выпивать не хотели. Тогда один из них слез с мотоцикла, а второй подвез нас до несчастного гида, тащившего Ленкин рюкзак.

Вот, наконец, и пирамидка. Нужно сказать, что сфотографирована она была с удачного ракурса, и посему в реальности выглядела также - не хуже, не лучше. Мы осмотрели ее с разных сторон, походили вокруг, отдохнули немножко и пошли в сторону выезда из города на трассу. Наш помощник заявил, что он больше не может нас провожать, так как сильно устал. Он мечтал поскорее посадить нас на такси и скрыться в неизвестном направлении. Но мы хотели еще чуть пройтись по городу.

Я шел впереди, а гид плелся сзади рядом с Ленкой. Улучив момент, он попытался в награду за свои услуги поцеловать Ленку. Та жестко ударила его по руке. Иранец испугался, отошел от Ленки и впоследствии старался, чтобы между Ленкой и им всегда шел я. Он потирал руку, охал и постоянно жаловался мне. Всего через пятнадцать минут иранец притих, но изредка было видно, как его лицо искажала боль. Впрочем, он сумел переносить эти муки молча.

Наконец нам надоело ходить, и гид поймал такси. Мы проехали до окраины города, он вылез, расплатился, а мы поехали дальше - на трассу. Таксист довез нас до стоянки грузовых автомобилей. Только стали выгружать рюкзаки - вдруг слышим: "Игорь!" Оказалось - наши ночные водители порешали все свои дела в Кермане и снова хотели нас везти "пуль надорам" - в Бам.

Бам - древний город, окруженный рощицами эвкалиптов и финиковых пальм, напоминающих нам оазисы в пустыни. Внутри города даже есть специальный Ледяной Дворец - место хранения ледяных глыб зимой и источник питьевой воды летом, когда лед начинает таять. Весь старый город окружен двухкилометровой глиняной стеной IX века, а за ней - узкие улочки, остатки домов и других построек. Стена крепости сохранилась очень хорошо и является одним из символов Ирана.

В город мы прибыли в сумерках. Поймали поддержанную Тойоту с англоговорящим учителем, который повез нас к крепости, попутно кратко рассказывая о Баме. От вида главной городской достопримечательности (многие называют ее главной в Иране) мы пришли в восторг. Я достал из рюкзака штатив, который таскал с самой Москвы, и сделал пару удачных снимков. Мы хотели переночевать в живописной пальмовой роще напротив цитадели. Но иранец, привезший нас сюда, заволновался, и, догнав нас на машине, сказал, что находиться здесь вечером очень опасно, и что он хочет забрать нас отсюда и спасти, потому как нежели он оставит иностранцев здесь, то им обязательно отрежут голову.

Нам до смерти надоело иранская опека, поэтому мы хотели как можно быстрее отделаться от него. Поэтому я снова стал прилаживать фотоаппарат к штативу, желая сделать 30-ти секундную выдержку. Я надеялся, что учителю надоест, и он уедет. Однако он не сдавался и терпеливо ждал. Вскоре в помощь к нему подъехала полиция, которая тоже хотела нас спасти. Видя, что ситуация постепенно развивается, мы согласились на спасение - учителем. Полицейские расстроились и уехали, а последний подвез нас до трассы в сторону Бандер-Аббеса. Так нам и не удалось посмотреть крепость при дневном свете. Впрочем, мы особо и не расстроились. В жизни я видел столько различных крепостей и развалин, похожих друг на друга, что плюс-минус одна была не суть. Гораздо важнее было драгоценное время, в котором мы были здорово ущемлены благодаря дружбе Мэмета, и которое мы могли теперь сэкономить благодаря ночному стопу.

Наскоро поужинав в придорожном ресторане, мы встали на освещенную позицию. Иранцы стопились хорошо, но либо ехали недалеко, либо (не поворачивается язык признаться) хотели немного "пулей". Вот далеко впереди останавливается потрепанная легковушка. Со всех ног бегу туда, пожимаю руку оторопевшему водителю, вылезшему из кабины. Радостно прижимаю его к широкой груди, затем целую в обе щеки. Водитель несколько неуверенно спрашивает об этих самых загадочных "пулях". Все также улыбаюсь, запихиваю его обратно в машину и подталкиваю, чтобы он побыстрее уехал. Потом долго с затаенной грустью махаю вслед...

Впрочем, минут через двадцать мне надоело развлекаться и я уже пытаюсь вежливо объяснить водителям суть автостопа вообще и нашу - в частности. Наконец нас берет большая семья (в машине уже проживают муж, жена, сестра жены и двое детей). Взрослые с улыбками на нас удивляются, дети визжат - короче весело едем два часа.

Эти люди нам искренне нравятся, поэтому мы соглашаемся на их предложение переночевать. Ужинаем; потом Ленка вместе со взрослыми придается курению ненавистного для меня тарьяка. Я показываю им многочисленные письма и открытки Фаттане (сестры Мэмета, кто не помнит). Они приходят в восторг от редкого случая русско-иранской любви. До сих пор содержание большинства записок девушки оставалось для меня тайной (она ведь писала в основном на фарси). Они не могут раскрыть мне тайну, что же она там такого написала (ведь английский в этой стране знают довольно плохо), и только томно повторяют: "O-o, big love! Fattane very loves".

Ближе часам к три ночи все наконец угомонились и заснули.

Заварушка с мусором

Утром мы проснулись, помылись, позавтракали и, окрыленные успехами предыдущего дня, вышли на трассу. Сегодня мы намеревались осмотреть Бандер-Аббес и ночевать уже на острове Кешм. Но есть старая поговорка: стопщик предполагает, а стоп располагает. Разве могли мы хотя бы мысленно предполагать, каким судьбоносным станет для нас сегодняшний день!

Почти сразу нас подхватил веселый мужичок на микроавтобусе, который отвез на стоянку такси. Там нас запихнули в форд, в котором уже сидело человек пять иранцев. Почти сразу водитель весело покатил на юг. Мы было заволновались со своим занудным "пуль надорам". Иранцы начали удивляться: как это так - без денег? Мы давно уже приучились говорить не "нет денег" - ибо отсутствие денег у белого мистера объяснить аборигенам очень и очень трудно, а "есть деньги, но русские поменять не можем". И в качестве доказательства показывали водителям советские монетки.

Бородатый водитель, а также его брат-близнец, временно проживающий в машине, стали щупать их, смотреть на свет и даже пробовать на зуб. Остальные пассажиры терпеливо ждали своей очереди, а потом помогали им в этом увлекательном занятии. Наконец монетки нам вернули, и только одну хитрый брат-близнец-водителя спрятал у себя за пазухой.

Наконец все расплатившиеся пассажиры вылезли, и мы остались вчетвером. Оказалось, что мы уже приехали - иранцы подбросили нас километров на тридцать - из одного мелкого городка в другой. Мы хотели уже покинуть их общество, но они замахали руками и сказали, что у них на нас есть еще планы. Братья закупили еду в придорожном магазинчике и все мы поехали трапезничать.

На наше удивление, иранцы, подрабатывающие таксизмом, жили очень хорошо - даже по иранским меркам. Мебель в стиле рококо, шикарные ковры на полу, современная аудио и видео техника. Еще раз на наше удивление, не смотря на явный достаток, иранцы сэкономили на еде для бледнолицых хориджей - подавали консервы, хлеб, помидоры. С Москвы подобную пищу мы ели в первый раз. Ну, впрочем, консервы и консервы - мы не привередливы.

Отобедали. Съели килограмм апельсинов. Посмотрели на DVD клипы иранской музыки - кстати, довольно интересные и профессионально сделанные. Вроде стали собираться. Водитель вместе с братом выразили желание подбросить нас до трассы. Покатили...

Приезжаем на выезд из города. Хотим вылезти из машины - снова задерживают. Начинают о чем-то спорить, размышлять. Наконец брат-близнец-водителя говорит:

-Бандер-Аббес?

-Бандер-Аббес.

-Мушкель нист (нет проблем).

Мы только пожали плечами - хотят отвезти нас на 200 километров - почему бы и нет? После Махмута, который на несколько дней бросил работу и катал нас по всей стране, мы уже ничему не удивлялись.

За окном мелькали необычно красивые пейзажи (по крайней мере, для Ирана - необычно красивые) - пустыня с многочисленными пальмовыми рощами, солончаки, затем горы, напоминающие знаменитую Вади Раму в Иордании - скалы, изрезанные эрозией и ветрами, и принявшие вследствие этого причудливые формы. Короче, очень рекомендую проехаться по трассе Керман-Бандер-Аббес (Бам при этом остается несколько в стороне). К сожалению, наши близнецы гнали под сто двадцать, и мне не удалось сделать более-менее приличных снимков. К счастью, впереди меня ждал райский остров Кешм с аналогичными видами.

Приезжаем в Бандер-Аббес. Город нам сразу не понравился - промышленные пейзажи, отсутствие древностей. Иранцы покружили по городу и высаживают нас в самом центре - около огромного торгового центра. Выходят с нами, показывают на него и говорят "Супер чендж". "Хорошо, - говорим, - мы поняли". Неторопливо благодарим за подвоз.

Тут я замечаю иностранца в шортах и заговариваю с ним. Оказывается, немец - кто же еще. За время своих странствий я встречал в огромном количестве представителей этой благородной нации, путешествующих по диким странам в одиночку на велосипеде. Самый большой восторг вызвал у меня ариец, подподвозивший меня в Испании. Он рассказал мне, как через Сербию, БосниюГерцоговину, Румынию и Украину он приехал в Россию. Пропутешествовав по ней два месяца с запада на восток, он поехал дальше на юг - в Китай. Закончил он свой путь в Гонконге - через полгода после начала. Весь путь - на велосипеде! Примечательно, что по Сибири он ехал в октябре, спал в палатке, ел в придорожных забегаловках. Он с восторгом упоминал "пельмен" и "борш" - самые запомнившиеся ему русские блюда. Жаловался на трудности получения российской визы - он подавал на полугодовую бизнес, ему дали только три месяца (и то, говорит, повезло).

Новый же наш знакомый не спешил. К моменту встречи он уже пропутешествовал полгода, проехав через Турцию, Грузию, Азербайджан в Иран. Далее его путь лежал в Индию, потом - в Непал, Тибет, Китай - до Таиланда. У него было три года свободного времени.

Одинаково обрадованные встречей, мы общались с немцем полчаса. Только собрались уходить наш водитель теребит меня за рукав и на торговый центр показывает - де-чендж.

-Да, - киваем, - знаем, что чендж. И пытаемся уйти.

-А пуль? Дайте мне пуль!

-За что? - удивляемся мы.

-Как за что? Я же вас вез двести километров до Бандер-Аббеса.

Тут до нас дошла наконец его подлая сущность. Сначала он подбросил на тридцать километров, накормил, обогрел. Потом повез в Бандер-Аббес, надеясь, что доверчивые иностранцы обменяют в крупном городе свои российские деньги и оплатят дорогу по тарифу таксистов.

Такое положение дел нас не устраивало, поэтому вежливость и обходительность из поведения сразу пропала. Немец, немного понимавший на фарси, стал ругаться с мгновенно размножающейся толпой иранцев с братьями-двойнками во главе, объясняя им сущность автостопа. Аборигены, открыв рты от удивления, отчаянно махали руками и кричали друг на друга и на немца. Мы же резко посоветовали нашим подлым водителям валить и, воспользовавшись общей суматохой, попытались скрыться в неизвестном направлении. Но братья-подонки засеменили за нами, хватая за рукава и что-то тараторя. Я раздраженно от них отмахивался. Хотелось ударить в челюсть, но я все еще был благодарен им за то, что они все-таки нас подвезли.

Минут через пять нас догоняет запыхавшийся немец, который говорит, что иранцы-де грозятся вызвать полицию. Мы поблагодарили его и успокоили тем, что мы правы и полиции не боимся.

Но подлецы не отставали. Они застопили машину с англоговорящим иранцем. Он вник в ситуацию и стал спорить с бородачами. Видя, что те непробиваемы, обратился к нам:

-Зачем вам эти проблемы? Заплатите этим идиотам.

С этим доводом мы согласились и пошли на уступки по причине нежелания траты времени:

-Хорошо, мы готовы заплатить 1,5 доллара - как за автобус, - даем 3 советских рубля.

Но меркантильные братья хотели с нас аж 40 долларов. Услышав такую сумму, я взбеленился, толкнул одного из них и покрыл благим матом, присовокупив в конце, что если еще раз их увижу, то быть драке. Как ни странно, русскую фольклорную речь оба иранца поняли прекрасно, сразу же от нас отстав.

Мы пошли в порт, надеясь купить билет на паром в Кешм. Но мы недооценили иранцев. Да, безусловно, в странах Азии живут аборигены, но в Иране эти самые аборигены очень умны. Пока некая иранка, стоящая перед нами в очереди, замешкалась, один из приставучих братьев появился среди толпы. На этот раз он стал жаловаться на нас человеку в форме, предусмотрительно держась от вспыльчивых иностранцев подальше.

Офицер службы охраны порта подошел к нам в сопровождении солдата. Мы и не стали отрицать знакомство с близнецами, возмущенные настойчивостью и редкой наглостью оных. Я стал доказывать свою правоту на английском языке. Схватил за лацкан рубашки брата-водителя и стал его трясти, изображая, как в этой стране мечтают облапошить иностранцев, вытрясая из них последние деньги. Подлый абориген обмяк в моих руках, а солдаты стали смеяться.

Но офицер старался быть серьезным. Ведь к нему от частного лица поступила жалоба на иностранцев, и оставаться безучастным он не мог. Не в силах нести на себе груз ответственности, он повел нас по молу в будку начальника портовой охраны. Тот английским не владел, поэтому заволновался - как бы чего не вышло. Он отвел меня в сторону - мялся долго, крутился, как уж на сковородке, а потом, сделав хитрое лицо, приблизил ко мне рот и прошептал: пуль! Типа - ну дай ты уже им немного этого несчастного пуля, и все забыто. Но я также хитро покачал головой.

Начальник расстроено зацокал языком, и стал ругаться с иранцами. Те брали на жалость - расстроено разводили руками, причитали, рассказывали про тяжелую и несчастную жизнь, стараясь прикрыть своими корпусами новехонький форд, на котором сюда приехали. Так ничего и не добившись, начальник страшно заорал, затопал ногами, а потом выделил солдата и сказал, чтобы мы все шли в полицию.

Я помнил из рекомендаций г-на Кротова, что поход в полицию в Иране - практически беспроигрышный вариант. Платить я не собирался никому - я это знал прекрасно. Мне стало интересно - чем все это закончится? В конце концов, путешествуем мы не только ради знаний и эстетического наслаждения. Главной составляющей в вольных путешествиях являются прежде всего приключения. И они ведь разными могут быть - просто к их появлению нужно относиться спокойно и с должным интересом, помня, что собственно ради них ты и вышел когда-то на трассу, чтобы заболеть этим на всю жизнь.

Я говорю: хорошо, пойдем в полицию. И пошел.

Иранцы заволновались - как пешком? Де-садитесь в машину.

-Э, нет, друзья. Вы потом задним числом еще потребуете деньги за подвоз в участок. Мы уж лучше пешком пройдемся.

-Не попросим! Не попросим! Бесплатно!

-Нам от таких как вы бесплатно ничего не нужно. Мы уж лучше пешком пройдемся.

-Но ведь так далеко!

-А это ничего. Мы привычные.

И пришлось одному из несчастных братьев идти за нами пешком, а другому на малой скорости ехать за нами на своем форде. К моему искреннему сожалению, до участка оказалось недалеко - всего один километр.

Всей толпой мы ввалились к шефу полиции. В участке находилось несколько копов, которые побросав все дела, приготовились рассматривать захватывающее зрелище. А посмотреть было действительно на что!

Начали иранцы. Они, горестно заламывая руки и причитая, в общих чертах обрисовали ситуацию. Потом в дело вступили мы.

Я попросил у шефа полицию ручку и бумагу. Нарисовал схематично наш путь: Москва - Баку Тегеран - Бандер-Аббес. Автостопом, - говорю. И начинаю объяснять как. Рисую на листе бумаги поезд, автобус и машину. Автобус и поезд перечеркиваю жирной линией, а машину обвожу и ставлю рядом знак восклицания. Затем рисую схематично иранские риалы и тоже торжественно их перечеркиваю. Затем начинаю пересказывать последовательность событий:

-Ман рус джахонгард. (Я русский путешественник).

-Ман мирид Бандер-Аббес! (Я еду в Бандер Аббес). Пуль надорам! (Без денег!)

-Тр тр тр пуль (Как бэз дэнэг?)

-Автостоп! Пуль надорам! Пуль надорам - мушкель нист? (Без проблем, что без денег?)

-О'кей!

-Приезжаем в Бандер-Аббес, - продолжаю. - А этот, - с максимальным презрением тыкаю братаводителя в бороду, - стал вокруг меня прыгать и как сумасшедший кричать: Пуль! Пуль! Пуль! Ну я, недолго думая, потащил его в полицию. Уж тут-то разберутся, надеюсь, кто прав - кто виноват.

Полицейские стали хором смеяться. Потом шеф что-то сказал несчастным близнецам, показывая на меня. Не берусь переводить с фарси, но похоже было на: ты только посмотри на наглое лицо этого хориджи - неужели похоже, что заплатит?

Но меркантильные братья не собирались сдаваться. Не желая сознавать, какую кашу заварили, они упрямо гнули свое: канючили, хлюпали носами, жаловались на нелегкую водительскую судьбу. И полицейские задумались. С одной стороны, все это смешно, конечно, но ведь не могли же они закрыть глаза на официальную жалобу от соотечественников. С другой стороны, краем сознания они понимали, что однозначно решить дело в пользу иранцев нельзя, так как легко было предположить, что дело здесь темное, и не исключено, что презренные барыги, которых недолюбливают в любой стране мира, в независимости о вероисповедания, обманули таки доверчивых иностранцев, воспользовавшись их беспомощностью в чужой стране и незнанием фарси. То есть - заставь они сейчас хориджей заплатить - и завтра не избежать скандала - не исключено, что и международного. Со всеми вытекающими из этого последствиями - выговорами, поиском виновного непосредственно в принятии решений, понижениями в должностях и увольнениями.

Конечно, соотечественникам тех самых хориджей ситуация может показаться смешной и раздутой из ничего. У нас, даже если водитель имел бы глупость, а главное возможность, обратиться в правоохранительные органы, и притащил бы туда злоумышленника-пассажира, вердикт, вынесенный нашими мусорами, был бы скорое всего скор и справедлив - выгнали бы обоих из участка в лучшем случае, в худшем - в качестве профилактики - настучали бы по голове и задержали. Но здесь был Иран - страна победившего коммунизма с человеческим лицом и мусульманским менталитетом, ориентирующаяся в своем экономическом развитии на Европу. То есть, полиция не является коррумпированной, взяток не берет и служит на благо общества.

Таким образом, шеф полиции заявил, что разобраться в нашей ситуации он не может, так как не обладает определенными полномочиями. Он посоветовал обратиться в департамент иностранных дел, находящийся на другом конце города. Только там, по его мнению, находилось единственное в Бандер-Аббесе лицо, владеющее английским языком и способное, соответственно, разобраться в конфликте и методах его разрешения.

Братья-бородачи приуныли. Вместо того чтобы по-быстрому срубить свои сорок долларов и вернуться домой, они уже битых четыре часа таскались по всему городу вслед за упрямыми хориджами. Но такой поворот дел не устраивал и самих этих хориджей. Нам давно уже надоела развлекаловка, зашедшая слишком далеко, и хотелось купаться. Но платить я не собирался - ибо никто, а тем более, ни одна азиатская барыга (не имею ничего против азиатов в целом, считаю этот материк лучшим для путешествий) не может меня кинуть. Поэтому я решил идти до конца.

В душе злорадствуя, мы опять отказались ехать в департамент на машине братьев, мотивируя теми же причинами. Но на этот разком пешком идти было нереально, так как до места было не менее семи километров. Склочные братья приуныли. К счастью последних, на шум в полицейском участке собралась огромная толпа аборигенов. Один из них и предложил нам ехать в департамент на его машине. Пока толпа шумела вокруг нас, атакуя с вопросами близнецов, которые уже раз в десятый на сегодняшний дел обрисовывали в общих чертах ситуацию, ко мне незаметно подкрался иранец с зелеными глазами (кстати, очень редкий случай для этой страны), тронул меня за рукав, показал на свои глаза, потом на мои, и сказал мне доверчивым шепотом: "I love you!" Но в этот момент я был не в состоянии ответить ему что-либо.

Итак, на машине подвернувшегося хелпера нас повезли в департамент. По сути, он представлял собой, как я понимаю, главный полицейский офис - массивное трехэтажное здание с множеством копов и солдат во дворе. Нас на этом дворе и оставили, а иранцев с многочисленными свидетелями потащили внутрь. Пока в здании нашли компетентного начальника, пока близнецы изложили ему свою версию событий, мы простояли целый час. Наконец нам надоело ждать, и мы пошли себе потихоньку к выходу на улицу. Солдаты и полицейские нам в этом не препятствовали, только с любопытством глазели. Но только мы дошли уже до самого выхода, как с крыльца на нас завизжали подлые братья, требующие нашего возвращения. Оказалось, что теперь ситуацию будем объяснять мы.

Старший офицер полиции города Бандер-Аббеса в совершенстве владел английским, обладал безупречными манерами и фотогеничной внешностью. Он представился, а затем попросил наши документы. Ознакомившись с визами, он попридержал паспорта у себя. Мне это не совсем понравилось, но деваться было уже некуда. Затем он спросил о нашей версии изложения событий. Затем, подумав немного, приступил к своей сногсшибательной судьбоносной речи:

-Признаюсь, что за всю свою многолетнюю практику на этом посту я никогда не встречал еще аналогичной ситуации. У меня не было прецедента общения с иностранцами, а тем более - разбора такого сложного и щекотливого дела. Сразу хочу сказать - я верю вам. Я верю в то, что мои не совсем честные соотечественники воспользовались вашей беспомощностью в нашей стране и обманули вас. Но у вас нет доказательств. Их слово - против вашего. Также я допускаю вероятность ошибки - может быть, вы просто друг друга не допоняли.

К сожалению, как представитель власти, я не могу остаться безучастным к жалобе этих таксистов. Не в моей компетенции однозначно решить дело в вашу пользу. Таким образом, я спрашиваю вас - возможен ли компромисс?

Мне стало интересно, что же он имеет в виду, поэтому я ответил, что в этом мире нет ничего невозможного. Тогда он обратился к братьям. Он стал что-то быстро им говорить - близнецы попробовали жалко возражать, после чего офицер закричал на них и затопал ногами. Потом снова обратился к нам со своей предупредительной улыбкой:

-Я не знаю, сколько стоит такси от той деревни до Бандер-Аббеса. Я никогда не ездил ни туда, ни обратно, и даже не встречал людей, кроме вас, которые бы ездили. Но я могу ориентироваться по расстоянию. Эти двое - он указал презрительным пальцем на притихших таксистов - хотят сорок долларов. Я сказал им, что это очень много, и предложил двадцать. Они попробовали возражать, но... уже вечер, вы уставшие, они уставшие, я, в конце концов, устал, так что они согласны.

Я ответил, что платить мы не будем, на компромисс не пойдем, и готовы разбираться дальше. Иранец приуныл. Затем мрачно пригласил нас четверых в свой кабинет:

-Как я уже сказал, я не могу разрешить вашу проблему. Поэтому, так как вы не желаете идти на компромисс, остается только один выход: я задерживаю ваши паспорта до утра. Завтра в 8:00 состоится суд, и его решение будет обязательным для выполнения обеих сторон. От себя хочу добавить, что суду я изложу свое мнение о ситуации, и, скорее всего он решит дело в вашу пользу.

Затем перевел то же самое братьм-подлецам.

Иранцы приуныли. Они стали жалобно говорить о накладных расходах, связанных с ночевкой в Бандер-Аббесе, как то: парковка машины, питание, отель. Но мы не могли злорадствовать на их бедой, так как такой поворот событий не устраивал и нас. Мало того, что мы и так угробили на это сомнительное приключение треть дня, так еще предстояло ночевать в этом городе в ожидании некоего суда, на котором еще неизвестно что выйдет. Ленка стала просить меня заплатить им злосчастные двадцать долларов, предлагая взять расходы на себя.

Но... как бы вам это объяснить. Являясь более-менее обеспеченным человеком в путешествиях, я с некоторым презрением отношусь к деньгам, и не жалею их на развлечения и сувениры. Но ведь либо человек слаб в коленках, либо нет. В таких делах компромиссов не бывает. Если ты вышел на трассу и путешествуешь автостопом, то должен до конца держаться основных принципов вольного путешествия. Безусловно, есть люди типа Димы Козакова (вольного путешественника из Львова, весьма уважаемого мной), которые пересаживаются на поезд не потому, что автостопом ехать сложно, а потому, что спешат и не хотят особо заморачиваться. Они путешествует только ради собственного удовольствия. Но ведь я тоже путешествую ради своего удовольствия! Поэтому, кстати, стал делать себе многочисленные поблажки, как то: ночевки в отелях и бесплатные поезда в Индии, использование рикшей и такси в городах и т.д. Но суть для меня осталась прежней - по трассе я путешествую бесплатно, а на ночевки стараюсь вписываться, в независимости от дешевости страны и наличия у меня лишних денежных средств. То есть, именно поэтому дайте мне бюллетень, где написано, что так, как ездит автостопом большинство сапуновских "героев" из сборника "На перекрестках магистралей", ездить нельзя, я первым его подпишу. Могу и проголосовать. Подобные опусы дают обширную почву для критиков автостопа: все эти стопщики - бомжевского плана люди, не имеющие денег и потому вынужденные ездить автостопом; не доедающие, ночующие неизвестно где, ходящие вдоль трассы пешком, и, в конце концов... рано или поздно сдающиеся и пересаживающиеся на поезда и автобусы.

Короче, если я сказал изначально, что платить не буду - значит не сделаю этого до самого конца. Вплоть до многочисленных судебных разбирательств (на которых, кстати, я бы с удовольствием поприсутствовал), апелляций и передачи дела в вышестоящие инстанции. Я считал себя правым в этой ситуации и ничего не боялся.

Но, признаться, мне здорово стала надоедать эта тягомотина. Поэтому я заявил начальнику, что готов заплатить указанную сумму, но только в российских рублях.

Офицер здорово воспрянул духом. Он ответил, что к сожалению сейчас закрыты все обменные пункты, поэтому не соблаговолю ли я написать курс соотношения рубля и доллара. Иностранец соблаговолил, и вскоре на бумаге твердой рукой было выведено: 1$=3.2RUB. Но иранец тоже не вчера родился. Он тут же набрал номер некоего банка, и с вежливой улыбкой поинтересовался у них о том же самом. Я не имел возможности понимать, что он там говорит на фарси, поэтому с замирающим сердцем следил за его лицом. Уж не знаю, что там ему ответили, но выражение лица резко изменилось.

Но...

Был вечер.

Позади был невыносимо жаркий и трудный день.

Очень хотелось домой - к любимой жене, приготовившей ему сегодня "особый сюрприз" (по крайней мере, так она обещала по телефону).

Не нравились бородатые люди с хитрыми глазами, которые они отводили в сторону при общении.

Нравились молодые иностранцы.

Короче офицер, не подав и виду, обратился к нам:

-Итак, вы готовы заплатить двадцать долларов по курсу 3.2. Давайте подсчитаем.

Я двинулся было помочь ему в подсчетах, но он остановил меня жестом:

-Спасибо, не нужно. - И добавил язвительно: - Вы полагаете, что я не умею считать?

После чего, мужественно умножив 3.2 на 20, он получил сумму в 60 рублей 40 копеек.

Я стал отсчитывать ветхие купюры с изображением Красной площади - производства самого великого когда-то государства на свете - СССР. Отсчитав 20 трешек (благо, Ленка взяла из Москвы целую пачку для раздачи сувениров), я передал их офицеру. Он внимательно пересчитал деньги, а потом спрашивает: а сорок копеек? Я нашел только двадцать пять, но он заверил, что этого достаточно. Братья-де простят нам 15 копеек.

Братья дружно закивали головами - простим.

Затем офицер стал писать долгую бумагу. После чего ее подписали иранцы, а затем он передал ее нам. Я заволновался - не буду подписывать письмо на фарси. Но он сказал, что мы можем верить ему как представителю власти, и перевел текст на английский. Там в общих чертах говорилось, что стороны пришли к взаимноудовлетворяющему решению и не имеют никаких претензий друг к другу. Иранцы в свою очередь подписывались, что деньги получили сполна и задерживать иностранцев, а также подавать на них жалобы, не имеют права.

Я вспомнил опыт покорителей Килиманджаро и хотел расписаться по-русски: "Не понимаю!", но закаленный в перипетиях профессии полицейский посмотрел мою подпись в паспорте и попросил расписаться также. Пришлось подчиниться.

Сияющие иранцы, пересчитав деньги, стали благодарить вслух офицера, и про себя Аллаха, по наущению которого дело наконец-то решилось в их пользу. Кланяясь, они стали пятиться в сторону двери и через несколько секунд наконец-то исчезли из нашего повествования. Впрочем, они оставили науке свою фотографию в гостиной с мебелью в стиле рококо. Было слышно, как их доселе крадущиеся шагни затопали по коридору, стремясь поскорее удалиться от греха подальше - как бы хориджи и офицер не передумали. Наверное, они спешили в банк на следующее утро в своем городке, потом в банк Бандер-Аббеса, потом в банк Тегерана, потом на пенсию из-за чрезмерных волнений.

Так что если будете ехать в тех местах - по трассе из Кермана в Бандер-Аббес - запаситесь для аборигенов бусами, монетами, открытками - ну я не знаю чем еще - ибо сувенирами в виде бумажных денег тамошнее население снабжено на долгий срок.

Как только они вышли, радостный офицер обернулся к нам:

-А теперь я хочу сказать вам кое-что. Я предлагал вам компромисс или судебное разбирательство. Оно могло повернуться в вашу пользу, а могло и нет. В любом случае, нужно было ждать завтрашнего утра. Вы согласились на компромисс. Я хочу, чтобы вы не обижались на меня, ибо я с самого начала был на вашей стороне, но не мог быть предвзятым в принятии решения. Я предложил вам выбор - вы согласились платить.

Посему мне остается только попрощаться с вами. Я желаю вам провести приятно время в Иране и советую быть осторожными, ибо очень много плохих людей вокруг вас, мечтающих если не отрезать вам голову, то по меньшей мере ограбить.

Я прощаюсь с вами, и искренне надеюсь, что вы пойдете спать в отель. Ночью очень опасно в нашем городе. Всего хорошего!

Он радостно пожал нам руки. Я старался хмурить лицо и казаться расстроенным, в то время как меня распирал изнутри смех. А вот у Ленки побледнело лицо и дрожали руки - она до самого конца не верила, что удастся выйти сухими из воды. Что ж... я риторически пожал плечами и ободряюще потрепал ее по плечу: если крепкие нервы - удел профессиональных игроков, то равнодушие к подаркам и ударам судьбы - лучшее, что может обрести хороший буддист или хороший вольный путешественник.

Хочу обратиться к читателю - как бы вы отнеслись к этому происшествию? Неужели испугались бы, или обрадовались счастливому исходу, или гордились бы собой, что кинули подлых и глупых таксистов? Разве не правильнее было бы отнестись к этому случаю как к еще одному увлекательному приключению, которое, в независимости от исхода, навсегда останется в памяти?

Мы шли с Ленкой по вечерней улице и радовались долгожданной свободе. Спросили у двух темных подозрительных личностей дорогу в порт. Те жутко обрадовались, показали направление, а затем стали семенить за нами, прыгать вокруг и размахивать руками, крича "Кишты! Кишты!" (корабль) - темнить, короче. Внезапно рядом с нами резко затормозила "Тойота". Из нее вылез офицер, заорал на темных личностей, прогнав их, а потом снова обратился к нам:

-Я же говорил вам, что ночной Бандер-Аббес очень опасен. Зачем вы заговорили с этими двумя загадочными незнакомцами? Они могли оказаться кем угодно! Вам нужно быть осторожнее. В Кешм до утра не будет лодок. Прошу вас - идите сейчас в отель. Могу подвезти.

Видя, что в случае отказа отвязаться от него будет проблематично, мы заверили, что в отель пойдем позже, а пока хотим заскочить в ресторан.

Отужинав, мы купили дешевое и очень вкусное мороженое. Затем заскочили в магазин прикупить знаменитых персидских ковров. Выйдя на набережную, уселись прямо на траву курить с другими жителями кальян. Вскоре рядом образовалась полицейская машина, из которой вылезло два копа. Они подозвали меня и спросили, хорошо ли мне и не нужно ли нас спасать от чего-нибудь. Я уверил, что очень хорошо и в помощи не нуждаюсь. Обрадованные, прикрикнув на всякий случай на хозяина кальяна, они поехали дальше.

А мы пошли на берег моря искать место для ночевки. К слову сказать, в этом городе найти подобное место непросто. Пляжей нет, берег моря замусорен и изобилует различными строениями. В кустах, окаймляющих набережную, спит много бомжей - кстати, первых и единственных, увиденных нами в Иране.

Через час мы, наконец, нашли небольшое бетонное строение, скрывающее от любопытных глаз со стороны набережной относительно чистую площадку на самом берегу Персидского залива. Мы разложили коврики на песок и заснули, не разбирая палатки.

Посередине ночи я услышал шаги и проснулся на всякий случай. Прямо на меня, подобно приведению, шел ночной иранец. Он не мог обойти нас, так как мы лежали на самой тропинке. Я сказал ему: "Хэллоу!" и пропустил его. Он молча и удивленно прошел. А потом стал бегать метрах в десяти от нас по самой кромке воды, размахивать руками и кричать: "Хэллоу! Хэллоу!" Минут через пять успокоился и замолчал. Наверное, тоже заснул.

К слову сказать, это была наша первая и единственная ночевка на лоне природы в Иране.

Автостопный рай

Утром мы переправились на остров Кешм. Переправа представляет аналог нашей "ракеты" и стоит доллар с небольшим. Едва мы ступили на берег острова, как с пристани вырулила "Тойота" с кузовом. Из нее выглянул прилично одетый гражданин и сказал:

-Поедем со мной, если хочешь...

-Жить, - добавил я известную фразу из "Терминатора" и полез в кабину.

Так нам довелось впервые познакомиться с особенностями автостопного рая.

Если вы катались стопом по Турции, где практически каждый водитель зовет в гости или ресторан; или по Сирии, где можно ездить неразрывной пятеркой без малейших проблем; по Германии, где многие водители дают автостопщикам деньги и порой немалые; или по тому же Ирану, где ради вас могут бросить работу, и за день вы можете ездить любые расстояния - какие захотите, то вы считаете, что знаете, что такое хороший автостоп. Если же вы ездили по Ливану или Украине, Молдавии или Румынии, то вы можете считать себя знатоком плохого стопа. (Ведь разговоры о том, что автостоп везде хороший, и что он остается всего лишь делом техники, по сути являются всего лишь полемикой и попытками того же г-на Кротова представить стоп как науку в одних розовых тонах. Как ни крути, все мы, что профессионалы, что дилетанты, знаем разницу между, к примеру, украинским и российским стопом, и даже больше - между украинским и белорусским, который действительно мало чем отличается от российского).

В любом случае, рассуждая о качестве автостопа в зависимости от страны, вы окажитесь болееменее правым. Но только когда дело не касается особых территорий (как правило, небольших), приобретших статус автостопного рая. В новой "Вольной энциклопедии" мне случилось прочитать описание, по крайней мере, одного подобного рая - на главном Курильском острове. Спешу представить на суд читателя описание другого.

То, что стопится здесь если не вторая, то первая машина - это еще ладно. В отдельных частях света, как, например, в Исландии или той же Турции, такое не редкость. То, что хорошо подвозят таксисты и мотоциклисты (последних, кстати, удобно использовать для выезда из города на трасу) такое мне уже встречалось в Индии, Сирии и Иране. Но то, что все местные жители не подвозят автостопщиков, а возят (катают) - такое, если и случалось со мной в автостопной практике, то как редкое исключение. То есть - вы просите водителя подвезти вас в некий пункт - он подвозит, а затем терпеливо ждет, когда иностранец осмотрит достопримечательность и снова влезет в кабину. После чего спрашивает: "Куда?" На удивленный взгляд стопщика он показывает наручные часы и объясняет, что у него-де есть свободное время до стольких-то часов. До указанного времени он катает вас взад-вперед по острову в зависимости от вашего пожелания. После чего вежливо прощается и передает вас следующему коллеге, с которым он может быть даже незнаком лично и которого он так никогда и не встречает в жизни, но который добросовестно и ответственно появляется в вашей судьбе через короткий промежуток времени. И у которого, как правило, тоже имеется некий запас времени, которое он с радостью готов угробить на показ своего любимого острова иностранцам.

Мы, например, в качестве опыта, использовали следующий способ: вставали на обочине и скромно смотрели в землю. Как правило, через N-ное время сама собой застапливалась машина, и водитель интересовался, чего мы хотим.

Особо приятным является тот факт, что автостопный рай находится в том месте, где есть много чего посмотреть. Ведь, если, к примеру, схожие условия автостопа были бы на Кипре, то это бы мало чего дало вольным путешественником, так как остров сей довольно скучный и скудный как в плане природы, так и касательно достопримечательностей. Кешм же просто напичкан различными достопримечательностями разных видов. Хочу сказать, что еще никогда мне не приходилось встречать так много интересностей, сосредоточенных на столь малой площади. Ведь остров протянулся с востока на запад всего на 200 километров и имеет максимальную ширину в 50 километров.

Итак, перечислю: 1. Прежде всего - скалы. Действие ветров и воздуха, перенасыщенного солями Персидского залива, привело к сильной эрозии, создав скалы и горы причудливых очертаний. Тот, кто был в Каппадокии в Центральной Анатолии или в Вади Раме в Иордании, поймет, о чем я говорю. Во истину лунные пейзажи! Наибольший интерес представляют скальные массивы идеально прямых форм, с гладкими, как будто прилизанными стенами - очень похожи на настоящие крепости, построенные людьми. Также примечательны скалы с дырками, и глыбы, имеющие более массивную верхушку, нежели основание - такие как бы грибы на тонкой ножке. Еще мне запомнились огромные прямые каменные столбы, на которых лежали большие плоские плиты - напоминает просмотренные мною фильмы о неком заповеднике в Техасе (если не ошибаюсь). И все это сделано природой. Я был восхищен! 2. Мангровые заросли. Наибольший интерес представляют эти деревья потому, что для комфортного проживания им необходима морская соль. То есть - они растут на территориях, регулярно во время прилива заливающихся водой. Во время отлива океан оставляет у корней мангров кучу гнили, на которой ищут пропитание стаи птиц (включая фламинго). Нужно сказать, что хороший фотограф найдет здесь множество вариантов для удачных снимков, способных впоследствии украсить страницы журналов, ибо ветви деревьев, растущие прямо из морской сини, выглядят очень живописно. Прибавьте к этому импозантных аборигенов-рыбаков в национальных костюмах, плавающих в узких протоках. Вообще, хочу отметить, что путешествуя по полупустынному острову, равно как и год назад в джунглях южной Индии, я испытывал искреннее сожаление, что не являюсь профессиональным биологом подобно Динцу. Ведь мало того, что я не мог ни объяснить, ни рассказать про особенности тех или природных красот, которые приходилось встречать, но и почти наверняка неопытным взглядом не замечал и половины диковинок, которые меня окружали. 3. Баньян. Кто не знает - весьма интересное дерево. Именно на нем спасался Маугли от диких собак. Примечателен тем, что от его ветвей вниз растут корни, которые потом укореняются и порождают новые деревья. Для людей, бывавших в юго-восточной части Индии, будет интересно узнать, что та самая знаменитая баньяновая роща в городе Аурогобиле (свободном городе), имеющая площадь в 30 квадратных километров, выросла всего лишь из одного дерева, посаженного каких-то сорок лет назад. На острове Кешм растет прекрасный экземпляр этого красивого дерева - единственного на весь Иран. 4. Португальская крепость. Интересна наличием множеством колодцев во дворе. Очевидно, здесь были больше проблемы с подземными источниками и их руслами, если колодцы понастроены чуть ли не через каждый метр. 5. Барельефы. В одном месте, в искусственных пещерах в склоне горы, мы нашли два необычных барельефа - страшную рожу чудовища и задумчивое лицо человека, кусающего ногти. Нигде ничего подобного я не встречал. Ленка, как представитель богемы, была в диком восторге. 6. Соляные залежи и пещеры. Пещер две; вымыты морской водой в склоне горы. У первой весьма низкий вход - я прополз метров пятьдесят, потом вернулся под крики нашего паникующего проводника, утверждающего, что недавно здесь завалило четверых человек. Впрочем, может быть, он утверждал совсем другое, так как делал это на фарси. А вот вторая пещера при наличии у вас фонарика - весьма интересна. Она простирается в глубь на большое расстояние. По красоте не уступает Соляным Копям в Величке. Стены, украшенные причудливыми узорами из соли, горы соли в крупных кристаллах...

По острову гуляют толпы пасущихся верблюдов. Также любители купания могут найти много укромных пляжей, окруженных живописными скалами, на которых никто не купается.

Вообще, чтобы успешно осмотреть все достопримечательности Кешма, нужно взять бесплатную карту в бюро туристической информации, находящегося недалеко от причала. На острове, не смотря на сравнительно небольшую его величину, мы накатали 500 километров и провели сутки.

Возвращение блудных хориджи

Утром было некоторое волнение в заливе, поэтому ракеты на материк не ходили. Посему мы отправились на материк на пароме, который причалил в порту, отдаленном от города на двадцать километров. Минут через пять нас подхватил некий торопящийся бизнесмен, который повез угощать иностранцев в ресторан. Подавали креветки в сыре. Вообще, не помню уже, упоминал-нет, что иранцы весьма умерены в еде. Едят в сравнительно небольших количествах и маленьком ассортименте. Здесь нет того изобилия и многообразия, которые присущи турецкой кухне. Даже в ресторане блюда не блещут изысканностью и особой вкусностью. Поэтому такие вот ресторанчики с морепродуктами в Иране являются приятным исключением.

Теперь мы хотели вернуться в Исфахан к нашим отчаянным друзьям. Добравшись до центра города, мы стали стопить в сторону Язд. Вокруг собралась любопытствующая группа народа, которая изо всех сил пыталась помочь чем-нибудь иностранцам. Уяснив себе суть автостопа, толпа кивнула головой и стала проявлять свою зловредную хэлперскую сущность. Едва какой-либо добросердечный водитель останавливался, как вся толпа галопом бежала к нему и объясняла, крича несчастному в лицо и яростно размахивая руками, что два хориджи хотят поехать на его машине в Язд и ничего не платить. Естественно, что водителей пугало подобное положение вещей, и они уезжали от греха подальше. Но минут через двадцать остановился некий смельчак, который, не смотря на уговоры толпы, все же вылез из машины и позвал нас, согласный подвезти.

Он оказался тем еще фруктом. Ни слова не понимая по-английски и не стараясь понять, он гнул свое на фарси, не замолкая ни на секунду. Он говорил и говорил, что-то спрашивая, пытаясь втолковать какие-то мысли. Мы настолько от него утомились всего за пять минут общения, что были даже рады, что едет он недалеко и довезет нас только до выезда из города. Но когда это, наконец, произошло, на улице началась небольшая буря. Под этим предлогом неугомонный водитель повез нас дальше. Узнав, что Ленка умеет рисовать, он жутко обрадовался. Уже отъехав километров 30 от города, он внезапно развернулся и погнал на полной скорости обратно в город. Кататься туда-сюда не совсем входило в наши планы, поэтому я вежливо попросил остановиться. Иранец заметно расстроился, но просьбу выполнил. Притормозив на парковочной площадке у обочины, он встал в мужественную позу и замер. В ответ на наши изумленные взгляды он нетерпеливо пояснил, что ждет, когда Ленка нарисует его портрет. Мы даже не сразу не смогли придумать что-нибудь, чтобы отвязаться. Я заявил, что здесь слишком плохой вид, и а Ленка рисует только удачные композиции. Иранец предложил было найти вид получше, но мы отклонили предложение по причине спешки (уже на следующее утро мы намеревались достичь Исфахана, который находился в шестистах километрах к северу).

Высадились мы не в очень удачном для стопа месте. Обочину и шоссе разделяла бетонная стена в полметра вышиной. Мы пошли вдоль нее, даже не пытаясь стопить. Вдруг с внутренней стороны ограждения сам собой притормозил микроавтобус, выезжающий с заправки, водитель которого радостно замахал нам рукой, предлагая разделить его тернистый путь. Мы бодро стали перелезать через стену. Отталкиваясь ногой, я услышал под подошвой некий хруст. Поглядев вниз, я только сейчас заметил несчастного нищего, который собрал в кучу небольшую горку высохших лепешек с намерением их съесть. Именно на эту кучу я так неудачно наступил, раздавив жалкую трапезу иранца. Он с отчаянием взмахнул руками и стал сгребать по асфальту крошки.

Мы сообщили водителю о нашей пульнадорамности, залезли в микрик и даже отъехали метров на пятьдесят, как вдруг я вспомнил о несчастном нищем. Мне стало так жалко его, что даже плакать захотелось. Попросив водителя притормозить, я побежал назад и всунул в руку иранца первое, что нашел в кармане - сумму чуть меньше доллара. Нищий расцвел и стал меня благодарить. Мы уехали, но еще часа два после этого меня мучила совесть, что я дал так мало. Снова и снова у меня перед мысленным взглядом всплывала картина ползающего на коленях трясущегося старика, собирающего с асфальта рассыпанные крошки.

Мы ехали на север среди живописных гор. Впервые в Иране встретились многокилометровые пробки. Не смотря на широкое полотно дороги и хорошее покрытие, многочисленные фуры и автобусы создавали бесконечные заторы. Меняя машины, мы к середине ночи продвинулись всего километров на триста.

В полночь нас подобрал автобус с сумасшедшими. То есть сначала они не проявляли своей мерзкой сущности, искусственно маскируясь среди других пассажиров. Но стоило только честным иранцам выйти на конечной остановке, как тусовка человек в пять с водителем во главе начала свою вакханалию. Они кривлялись, строили рожи, гоготали, пробовали нас ущипнуть и сдать полиции. Они не позволяли нам дремать, хватали за руки, угощали пепси, орали, спрашивали о нашей судьбе, уточняли, где нас можно высадить. За полчаса общения с ними мы полностью выдохлись и обозлились. Поэтому, очутившись посреди морозного воздуха в темноте, мы испытали полное счастье.

Пока мы только приноравливались к возможности стопа на плохой позиции, к нам подрулила фура с засыпающим водителем, который предложил разделить с ним путь до Мехриза. Водитель очень понравились нам по физиогномическим данным (по внешности), поэтому мы с радостью согласились на его предложение.

В теплой кабине мы продолжили свой путь среди красивых ущелий и плато. Ехала фура очень медленно, так как водитель опасался аварии вследствие гололеда. Долгие часы наша скорость не превышала 20 км/час. То тут, то там встречались мрачные картины неосторожности коллег Али перевернутые фуры. Нет - жертв нигде не было, но водители, жгущие костры и пытающиеся согреться посреди небывалого для Ирана мороза (-10), выглядели весьма бодро.

Несколько часов мы поспали в тесной кабине втроем. Спального места не было, так что устроились как могли. Водитель, боявшийся, что хориджи покинут его неудобную и медленную машину, постарался занять как можно меньше места, скрючившись на руле. Но ему нечего было опасаться он искренне понравился нам, как когда-то злосчастный Мэмет, поэтому мы готовы были перенести с ним любые перипетии пути.

Поспав и растерев закоченевшие руки (кабина была неотапливаема и быстро остужалась), мы поехали дальше. Пустыня вокруг была очень необычной. Она представляла собой как бы огромную каменную равнину с ровной поверхностью. Прямо на такой каменной плите, нагревшейся от утреннего солнца, мы устроили импровизированный завтрак. Наскоро осмотрели прекрасно сохранившуюся крепость посреди пустыни...

Дом Али в Мехризе представлял собой прекрасный образец иранского достатка - мебель в стиле "рококо", компьютер, множество комнат, зимний сад, мини-бассейн на заднем дворе. Мы с Ленкой задумались - интересно, если подобную роскошь может позволить себе обыкновенный дальнобойщик, то как же в этой прекрасной стране живут представители более престижных профессий?

С распростертыми объятиями нас принимала семья Али - родители и брат с сестрой. Пока готовился обед, Ленка присела было зашивать мои джинсы, которые разорвались в интимном месте. Но иранцы замахали руками, и вскоре я уже красовался в новых - подаренных.

Тем временем Али сгонял куда-то и приехал в сопровождении друзей - молодого учителя английского с женой. Подхватив сестру Али, мы поехали кутить к ним в гости.

После обеда они предложили нам съездить в горы. В их понятии таковыми являлась каменная гряда метров в двести в вышину посреди пустыни. Мы хотели в настоящие горы, покрытые снегом, которые виднелись совсем рядом, казалось бы. Но иранцы объяснили, что в пустыне расстояния на глаз - обманчивы, и до гор очень далеко. До темноты-де туда и обратно не управимся.

С середины гряды вниз лежала естественная насыпь песка. Наши новые друзья объяснили, что в их стране практически нет снега и льда, и поэтому дети и даже взрослые катаются на таких вот насыпях животом вниз, представляя, что они в Финляндии.

Круча выглядела очень живописно, поэтому я сразу же захотел на нее залезть. К счастью, я отказался от мысли штурмовать ее прямо по песчаной насыпи, поэтому полез рядом по камням.

Уже через десять минут я понял, во что влип. То, что снизу выглядело детской забавой, в реальности оказалось нешуточным испытанием. Огромные скользкие валуны, колючки, сыплющиеся из под ног мелкие камни... Уже через пятнадцать минут я взмок, полностью выдохся и обозлился на себя. Но гордо продолжал ползти вверх, не делая передышек. Мне не хотелось показывать слабости перед иранцами. В то же время этот подъем показал мне, как сильно, оказывается, вольготная и ленивая жизнь в Иране повлияла на мою выносливость. Это был первый сигнал дурного влияния на здоровье хорошего автостопа.

Кое-как перевалив через край гряды, я упал на камни и некоторое время лежал недвижно. Потом стал спускаться с другой стороны, мрачно скользя и скатываясь по теплым уступам.

По идее в Мехризе жил тот самый стопятнадцатилетний старик Мухаммед, у которого мы так весело отрывались несколько дней назад в компании наших навязчивых друзей. Но навещать его не хотелось. Мы боялись увязнуть во всех этих знакомствах. Поэтому, наскоро попрощавшись с новыми друзьями и сославшись на то, что в Талеше меня ждет Фаттане, к которой я спешу, мы уже поздним вечером выехали в Исфахан.

На выезде из Язд нас подобрал пожилой кувейтец, который сразу стал хвастаться богатством своей страны и трудностью получения визы в оную. Тем не менее, он все же стал интересоваться деньгами. Мы попросили нас высадить, с укором напоминая о пульнадорамности. Но он тут же раскаялся и уверил, что повезет нас в Исфахан, до которого было 400 километров, совершенно бесплатно.

Но подобное положение вещей нас категорически не устраивало. Еще слишком свежо было воспоминание о Бандер-Аббесе. Конечно, хождение по полицейским участкам во главе бушующей толпы аборигенов - дело, конечно, веселое, но затратное с позиции времени. Ведь этот кувейтец - он вовсе не собирался ехать так далеко до встречи с нами. Так что ну его от греха подальше. К тому же, он стал бросать жадные маслянистые взгляды на Ленку. Короче, километров через тридцать мы снова стопили.

Вот останавливается дальнобойщик. Он едет в Исфахан и соглашается нас взять. Мы начинаем влезать, и вдруг слышится вой полицейской сирены. Из нее выскакивают два офицера и начинают увещевать нас на фарси, что для хориджи ездить в кабинах грузовиков очень опасно и вообще запрещено. Мы все равно пытаемся влезть в уютную кабину, но один из полицейских хватает меня за штаны и тянет назад. Водитель мрачно сплевывает и уезжает, огорченный. А мы же вступаем с представителями закона в долгие и нудные дискуссии по поводу опасностей путешествия хориджей в Иране вольным способом. Наконец нам удается пообещать копам, что будем очень осторожными, и они откланиваются.

Часа через два с помощью различных легковушек мы нагоняем этого дальнобойщика, и он снова подбирает нас. Ужинаем неприхотливой снедью - лепешки с кусками острого мяса, овощи, чай. Засыпаем в уютной и трясущейся кабине; просыпаемся - уже в Исфахане. Набираем мобильник Махмута, и минут через пятнадцать мы находимся в крепких и надежных Мэмета, который единственный способен сидеть за рулем.

В доме - месте, где мы ночевали в прошлый раз за деньги, и где, собственно, и познакомились с Махмутом, угар был в полном разгаре. Заросший Махмут, голый по пояс, пьяный в дым, в окружении очередных друзей и девушек, вел теологические беседы. Обрадовавшись нам, он включил музыку и стал танцевать и петь. К слову сказать, получалось это у него классно - пластика, нестандартные па, хорошо поставленный голос. Мы невольно залюбовались. Его танец резко отличался от обычных нелепых азиатских выкрутасов.

Снова пошел по кругу гашиш. Отужинали. Хозяин дома, бородатый незнакомец, с которым когда-то познакомился на улице Мэмет и тем самым вовлек нас в целую череду событий, предложил нам с Ленкой сделать массаж. Для начала он походил взад-вперед по нашим спинам, потом стал собственно массировать.

Сославшись на поздноту часа, мы пошли спать. Пока я мылся в душе, к Ленке тайком пришел хозяин дома, который стал просить у нее чуть-чуть секса. Она, естественно, прогнала его. Я обозлился, но решил пока бузы не поднимать. Мы постелились на полу как и в прошлый раз и вскоре заснули. Правда, Мэмет теперь вместе с остальными новообретенными друзьями спал в соседней комнате.

Ночью меня стал тормошить за ногу бесплотный призрак. Я делал вид, что сплю, но он был настойчив и что-то шептал в ухо. Открыв глаза, я узнал в нем настырного хозяина дома. Он таращил на нас глаза, прижимал палец к губам, призывая к молчанию, и что-то настойчиво шептал, показывая на Ленку.

Я громко спросил, что ему надо.

Он испугался и зашипел: "де-потише".

-Хорошо, - говорю, - но надо-то что?

-Пуль! - и руками показывает, как много пуль.

-Пуль надорам, - отвечаю.

-Не, - трясет головой. - Я пуль! Я! Вам!

-Спать хочу, так что вали, - подталкиваю его к двери. (Не охота поднимать скандал с хозяином дома, хотя прекрасно понимаю, что он имеет ввиду).

-Но пуль!

-Утром приходи.

-Утром - хорошо. Утром приду.

Приходит утром. На рассвете. Снова трясет меня за плечо и сует в лицо пачку денег. И на Ленку показывает. Подмигивает.

Я наконец-то "догадываюсь", в чем дело. Гневно вскакиваю, выхватываю деньги, отхлестываю его по щекам и кидаю купюры в лицо. Затем бегу в соседнюю комнату, бужу несчастного Мэмета и сообщаю ему, что мы немедленно уезжаем. Тот ничего не может понять спросонья. Я притаскиваю за шиворот хозяина, который мечтает сейчас очутиться на другом конце галактики, и говорю всего два слова: "Лена" и "пуль". Мэмет и Махмут сразу все понимают. Они кидаются успокаивать нас. Но мы даже и слушать ничего не хотим, яростно собирая вещи.

Друзья уговаривают нас остаться хотя бы до завтрака. Мы отказываем. Мэмет бежит в комнату, в которой хозяин попытался спрятаться, засунув голову под одеяло как страус, и пинает его ногами по почкам. Тот как стрекоза скачет просить прощения у Ленки. В конце концов, количество спорящих побеждает качество, и мы соглашаемся ждать до завтрака.

После трапезы Махмут везет нас в птичий парк. Он представляет собой огромный павильон площадью приблизительно 1 ГА с натянутой поверх сеткой, чтобы птицы не разлетались. Посетители ходят туда-сюда по дорожкам, а птицы прогуливаются между ними и клянчат еду. Некоторые, например, павлины, позволяют брать себя в руки. И только самых робких (фламинго), самых маленьких (попугаев) и самых скандальных (страусов) посадили в клетки. Впрочем, последние благодаря своему росту умудряются тянуться к посетителям над забором. Как правило, вокруг них народ и толпится. Подозреваю, что птиц работники парка не кормят - закармливают посетители. Примечательно, что на входе продаются специальные хлебцы и орешки для подкормки питомцев.

Как я уже говорил, я не биолог, но мое сердце замирало от восторга - такого многообразия диковинных птиц я не видел ни в одном зоопарке.

После парка у Махмута возникли неотложные дела, связанные с его бизнесом. Мы поехали в его офис. Оказалось, что наш друг скупает в разных странах старые и сломанные компьютеры, пишущие машинки, детали от машин и прочий хлам. Затем он выплавляет из них золото, серебро и прочие драгоценные металлы, которые потом переплавляет в ОАЭ.

Таким образом, его офис представлял небольшую будку посреди огромного двора, заваленного грудами перечисленных вещей. В будке проживали два афганца, которые все это хозяйство охраняли. Махмут стал таскать меня по свалке, показывая различные образцы. Присутствовали здесь неведомые детали и из бывшего СССР, попавшие сюда различными окольными путями. Махмут показал мне эти штуковины и объяснил, где находится столь ценное золото на контактах.

-Давай, - говорит, - с тобой бизнес делать. Я тебе дам такую штуку, а ты дома походи по заводам, поузнавай, кто их продает. Ну или подобные. Плюс выясни, сколько будет стоить грузовой поезд из Москвы - тариф за тонну груза. Дело-то прибыльное, штуку-две зелени в месяц я поднимаю. Для Ирана это очень большие деньги.

Таким образом, мой рюкзак по тяжести увеличился приблизительно на полкилограмма. Ту штуковину я благополучно довез до Москвы, протаскав ее три недели по пяти странам. Правда, до сих пор по заводам в Москве не ходил. Так что, если кто хочет подзаработать денег - обращайтесь ко мне через АВП - могу снабдить образцом и инструкциям. Мне же заниматься этим некогда.

Порешав все вопросы, Махмут повез нас знакомиться с семьей. У него оказались довольно симпатичные родители, а также вполне современные брат с сестрой. Правда, брат, не смотря на то, что владеет компьютером и даже имеет на нем коллекцию порнографических фотографий (женщин в весьма вальяжных купальниках), является примерным мусульманином, и за короткое время нашего с ним знакомства успел совершить целых четыре намаза. И это было особо примечательно в сравнении со старшим братом, который каждый день либо обкуривался, либо напивался. Впрочем, Махмут по обкурке тоже часто совершал намаз - видать, чтобы грехов не накапливалось слишком много.

Вообще, интересно было бы проконсультироваться по этому вопросу с г-ном Кротовым: является ли намаз только общением с богом подобно нашей молитве, или же это аналог таинства исповеди? И вообще, помимо того, что для намаза требуются чистые лицо, руки и ноги, должен ли человек обязательно быть трезвым для совершения оного?

Уже поздним вечером мы вчетвером поехали на запад страны - в город Хорамабад. Махмут извинился, заявив, что на этот раз может проводить нас только до этого города - дела не позволяли опять угробить на нас неделю. Он сетовал, что белые мистеры постоянно куда-то спешат как очумелые вместо того, чтобы спокойно оторваться со своими друзьями. Он взял с нас торжественное обещание, что в следующий раз мы специально выделим на тусовки дней пять.

Под мерный рокот мотора и покачивание мы задремали...

* * *

В Хорамабад, вернее, в небольшой городок в его окрестностях, мы прибыли на рассвете. Все четверо валились с ног - ведь вторую ночь спали по минимуму. Здесь проживал очередной друг Махмута, который заранее был оповещен о нашем приезде. Без лишних слов он провел нас во внутреннюю комнату дома, где мы повалились на застеленные ковры и заснули вповалку.

Проснувшись часа через три, мы с Ленкой хотели было сразу двигаться дальше. Но хозяин дома попридержал нас, пообещав за считанные минуты приготовить курицу. И действительно - он отрубил голову, ощипал и освежевал птицу минут за пятнадцать. Затем наскоро поперчил, посолил куски мяса и поджарил их на углях. Всего через полчаса мы уже ели вкусное и незамысловатое блюдо.

После этого хозяин отвез нас на машине Махмута показать "interesting thing". То, что мы увидели, превосходило всякие ожидания. Через стремительную реку с мутной водой когда-то был построен огромный римский мост. Теперь от него остались только опоры, но выглядело это все равно внушительно. Поражали масштабы сооружения.

Вообще, хочу сделать небольшое отступление. Мне тут удалось прочитать мемуары Гая Юлия Цезаря по поводу войны в Галлии (его отчет перед римским сенатом). Так вот, для меня действительно интересно было узнать, каким образом такое сравнительно небольшое государство как Италия (даже с учетом территории Римской Провинции) сумело завоевать полмира.

Безусловно, Рим обладал прекрасно вышколенной и выносливой профессиональной армией. Для ее оценки достаточно будет знать следующие общепринятое мнение варварских племен на территории Галлии и Германии: какое бы огромное войско не собралось бы в одном месте против римской армии (пусть даже с десятикратным перевесом), в открытом бою без применения различных хитростей и уловок оно, это самое войско, победить не сможет. Поэтому галльские вожди шли на различные подлости: нападали на отдельные легионы, нарушали гарантии неприкосновенности при условии сдачи оружия окруженными римскими отрядами, нападали на собирателей фуража с целью отрезать неприятеля от снабжения продовольствием, атаковали слабозащищенный римский обоз. Но все это приводило только к кратковременному успеху. Галлам и их союзникам не удалось ни разу победить римлян в большом сражении.

Но ведь только при помощи хорошо обученного войска войны не выиграть. Ведь галлы навязывали римлянам оборонительную войну, в которой, как известно, потери ведут один к трем в пользу обороняющихся. И в этом аспекте просто поражает масштабность мышления, присущая римлянам в то время, и Цезарю - в частности. Если нужно было взять неприступную крепость, они первым делом по всему периметру строили вал такой же вышины, какая была у города. Представляете, сколько требовалось сил? Причем такой вал они обычно строили дней за десять. И только после этого шли на штурм под прикрытием лучников, обстреливающих неприятеля с высоты вала.

Так вот, римляне строили мосты через крупные реки не обязательно потому, что в этом месте пролегала стратегическая дорога или торговый путь. Несколько раз непосредственно Цезарь строил мост через Рейн для разовой переправы.

Неудивительно, что Империя завоевала так много стран.

* * *

Постепенно проснулись и Махмут с Мэметом. Всей тусовкой, захватив гостеприимного хозяина, мы поехали осматривать Хорамабад.

Хорамабад является одним из углов так называемого Золотого Треугольника Персии. Именно здесь проходил великий шелковый путь. Однако, помимо небольшой крепости в центре города на холме и остатков дорог и мостов в окрестностях города, построенных еще Александром Великим, смотреть здесь особо нечего.

По дороге произошел смешной случай, который является ярким свидетельством того, как тлетворно разрушающее действует систематическое употребление гашиша на людей.

Мы остановились на заправке. Махмут вместе со своим другом вышли из машины. Заправились, купили какую-то снедь... Вскоре поехали дальше, весело беседуя. Кажется, Мэмет рассказывал смешную историю, Махмут смеялся, а мы с Ленкой любовались восхитительными горными пейзажами. Ну вот, проехали мы километров 30, и вдруг Мэмет закричал: "Стоп, стоп!" Махмут остановил машину, последовала секундная пауза, и вдруг грянул дружный смех. Мы смеялись и смеялись корчась, захлебываясь, давясь от смеха. Языкового барьера в этот момент для нас не существовало все и так было очевидно.

Нашего гостеприимного хозяина - человека, приютившего нас на ночь и забившего свою лучшую курицу для дорогих гостей, - не было с нами. Мы забыли его на заправке! И никто из четверых не заметил, что его нет с нами в машине.

* * *

Когда мы вернулись обратно, бедный иранец продолжал стоять на обочине, не двигаясь. В его глазах застыли слезы - он так до конца и не смог поверить в отрезвляющую и циничную действительность. Он так и не смог осознать простых как мир истин, которые здорово изменились за последние сто лет.

В тот момент, когда машина уезжала с автозаправки, он до самого конца глупо улыбался, искренне надеясь, что это шутка. И только когда прошло минут двадцать, робкие и тревожные подозрения постепенно переросли в ошеломляющую уверенность, что друзья его попросту забыли - как какую-то безликую и ненужную вещь.

...И еще долгое время после этого вставал комок в горле, когда он вспоминал об этом случае.

* * *

Хорамабад нам не очень понравился - довольно грязный промышленный город. Интерес представляет только упомянутая крепость на вершине холма. Впрочем, примечательна она только снаружи - внутри смотреть нечего.

Наступил момент прощания с Махмутом - на этот раз окончательного. Он должен был возвращаться в Исфахан, а мы торопились в Турцию. Но до этого мы намеревались сделать небольшой крюк в сторону границы с Ираком и осмотреть Кераманшу - второй город Золотого Треугольника Персии.

Сказав последнее "прости" и, погрустив немножко, мы втроем встаем на позицию. Мэмет выглядит не очень воодушевленным - кончилось время халявного гашиша и беззаботной жизни, теперь впереди его ждут все перипетии и трудности дороги с безумными хориджи. Пусть и недолгим будет путь домой (Талеша мы намеревались достичь через полтора дна), но он все равно мрачен и молчалив.

В первой же застопленной машине Мэмет столь опрометчиво признался, что является соотечественником водителя. Тот сразу же ненавязчиво стал требовать деньги за проезд. Мэмет как смог, объяснил сущность автостопа, и они оба замолчали удивленные. Но через некоторое время водитель снова стал что-то занудно говорить нашему спутнику. Он явно наставлял его и стращал - Мэмет мрачнел все больше, неуверенно оправдываясь. Как я уловил из их разговора, трусливый иранец пугал нас той дорогой, которую мы выбрали для достижения Кераманши. Она хоть и была прямой, но не оживленной, и, как следствие, очень опасной. К тому же, дорога пролегала через курдские территории, что еще больше усугубляло ситуацию.

Видимо, до чего-то там они договорились, потому что внезапно машина резко развернулась, и мы поехали в обратную сторону. Мы с Ленкой хором закричали: "Стоп, стоп!" Вылезли из машины. Мэмет стал артистично жестикулировать и убеждать нас вернуться в Хорамабад, чтобы оттуда выехать на автобан Хамадан-Кераманша.

-Пусть мы сделаем крюк, - говорит, - но зато будем в безопасности.

-Не, - отвечаю. - Мы поедем дальше по этой дороге.

-Мушкель! - говорит. (Проблемы)

-Мушкель нист! - парирую. (Проблем нет)

-Аст! Аст! (Есть)

-У кого аст? - удивляюсь. - У тебя аст? - (это к Ленке) - Нист? У меня тоже нист. А если у тебя аст, то и вали обратно (это опять к Мэмету).

Он начинает злиться и орать:

-Если вы поедете дальше, вам бошки на хрен курды отрежут.

На что я невозмутимо отвечаю, что он - трус поганый и слаб в коленках.

(Следует отметить, что в процессе всего этого разговора я говорю на русском, а он - на фарси, но мы прекрасно друг друга понимаем. Ведь Мэмет может быть и трусом, и занудой, и прилипалой, но уж тупым его точно никак нельзя назвать).

-Ты и не мужик вовсе, - продолжаю теперь уже разъяренный я. - Так себе, пародия жалкая. Тьфу, смотреть противно! Только и трясешься всю дорогу, один гашиш курить способен. Бывай!

И с этими словами мы с Ленкой пошли в прежнем направлении. А машина поехала обратно.

Так мы снова остались одни. Золотой треугольник

Дальше к западу горы постепенно кончились, сменившись унылыми пейзажами полей, столь знакомыми для нас после двухнедельного пребывания в Иране. Здесь, по-видимому, иностранцы были вообще большой редкостью даже для Ирана, что неизменно сказалось на качестве автостопа. Стопилась каждая вторая машина. Каждый водитель хватался за голову, пугался за нас и говорил, что нам, пока не поздно, лучше повернуть назад, ибо если мы поедем дальше, то нам обязательно отрежут голову. (Примечательно, что других вариантов смерти иностранцев не предусматривалось все водители как будто сговорились). Соответственно, почти каждый считал своим долгом пригласить нас в гости, чтобы, по возможности, оттянуть печальный конец двух хориджей.

Километров через сто мы попали в маленький городок (кажется, Нагпур), в котором толпа аборигенов торжественно объявила, что дальше дороги нет, и нам, пока не поздно, лучше повернуть назад. Но мы видели редкие попутки, которые ехали на выезд из города в нужном направлении. Оные мы и стали стопить. Заметив это, толпа заволновалась, зашумела и закричала: "Ноу, ноу", видимо, имея ввиду, что никто нам не остановится. Когда же какой-нибудь доброхот все-таки останавливался, она радостно бежала к нему и, пользуясь своей многочисленностью, окружала, сообщая о нашей пульнадорамности. Несчастный и испуганный водитель уезжал от греха подальше.

Чертыхаясь, мы попытались оторваться от толпы и пошли вдоль темной улицы, прекратив стопить. Толпа шла за нами в некотором отдалении, не отставая. И вдруг она дружно закричала: "Мистер, эй, мистер, стоп!" Оказалось, что она наконец-то увидела машину, полностью ее удовлетворяющую, которая должна была везти хориджей бесплатно. Толпа разделилась: одна ее часть остановила машину при помощи криков и постукиваний по бортам, другая забрала у нас рюкзаки и стала впихивать их без лишних разговоров в кабину ошеломленного водителя. Потом толпа пожелала нам счастливого пути.

Машина напоминала уазик и представляла собой заурядное такси, в котором уже притулилось несколько пассажиров. Впрочем, относительно нашей пульнадорамности молчаливый водитель вроде не возражал.

Километров через 10 такси свернуло с асфальтированного шоссе в поле. Мы хотели было вылезть, но водитель задержал нас: "Сидите! Сейчас отвезу пассажиров в деревню и еще подброшу вас".

Минут пятнадцать мы ехали по разъезженной колее. Дорогу вследствие талого снега развезло полностью. На колеса налипла глина, и наша скорость приближалась к пешеходной. Но медленно и верно мы ехали вперед. Через некоторое время, наконец, достигли небольшой деревеньки и высадили пассажиров.

Покатили обратно. Но на этот раз нам не повезло. Метрах в пятистах от крайнего дома уазик забуксовал и встал. Я вылез из задней двери и, утопая по щиколотку в грязи, стал толкать. Все-таки не зря я в последний месяц ел мясо на вписках: мне удалось протолкать машину сто метров, после чего, правда, она застряла окончательно. Водитель снова и снова заводил мотор, но уазик не реагировал абсолютно. После чего иранец сказал магическое слово: "Трактор!"

Видать, слово это - интернациональное и звучит на всех языках одинаково. Вздохнув, я пошел за помощью. Идти пришлось нелегко - по щиколотку я ступал в ледяной воде и глине. (Кто прошел семь незабываемых километров в тупиковом самоходном походе весной 2003-го года, поймет, о чем я). К кроссовкам налипло килограммы грязи, мешающие не только продвигаться, но и сохранять равновесие. Но правдами или нет я дотянул до поселка.

Около крайнего дома на меня залилась яростным лаем собака. Присмотревшись, я увидел огромного волкодава. К счастью, он лаял из-под пресловутого трактора, к которому был привязан. Я боком и очень медленно стал пробираться к входной двери. И вдруг увидел одно из самых страшных зрелищ, которые когда-либо видел в жизни.

Оказалось, что волкодав вовсе не был привязан.

Яростно лая и обнажив клыки, он огромными скачками приближался ко мне. Я встал и стал смотреть на него. "Только не беги!" - грохотала в голове фраза из какого-то фильма. К счастью, приблизившись вплотную, волкодав заметно притормозил. Видно было, что он тоже меня побаивался. Во-первых, я не двигался и смотрел ему в глаза честным взглядом, что явно его смущало, а вовторых, я весь светился в темноте СОПами, напоминая страшного инопланетянина. Но, тем не менее, это была очень хорошая и верная долгу собака; для нее защита дома была первостепенной задачей, которую можно было поставить выше всего: трусости, безопасности, жизни - всего! Делая от страха прыжок назад, в следующую секунду она делала два прыжка вперед, медленно и упорно приближаясь ко мне.

Меня это, честно говоря, напрягало. Впрочем, это еще очень и очень мягко говоря. Начиная холодеть внутри, я боялся выделить адреналин, прекрасно понимая, что в таком случае дело укусами на ногах и руках не ограничится. Вытащив из верхнего клапана рюкзака складной нож, я перестал пятиться и встал неподвижно, мрачно ожидая ее приближения.

Но мой ангел-хранитель тоже не дремал. Когда волкодав был не более полуметра от меня, неторопливые аборигены наконец-то соизволили появиться на шум и отогнать собаку.

Я незаметно прячу нож и оборачиваюсь к ним с улыбкой:

- Мотор мушкель (проблема с машиной)! Трактор!

Иранцы (муж с женой) начинают смущенно улыбаться. Еще бы - здесь, в глухой провинции Ирана, где никогда толком не видели иностранцев, ночью, посреди маленькой деревушки, находящейся в поле в пятнадцати километрах от ближайшего очага цивилизации, прямо из ночи и из этого самого поля появляется светящийся хориджи и начинает просить трактор. Есть тут чему удивляться!

Наконец муж мне знаками показывает: ты иди к машине, дорогу для трактора показывай. Я побрел обратно в темноту, спотыкаясь и с трудом отрывая ноги от земли. Только подошел к "уазику" из него вылезает Ленка:

-Пойдем отсюда. Только ты ушел - этот кретин стал ко мне приставать. Ну, я ему и двинула в челюсть. Он испугался и скрючился на переднем сидении. Так и просидели все время в молчании.

Мы решили не делать крюк по дороге, по которой приехали сюда, а выйти на шоссе прямиком через поле. Но мы не рассчитали, что в темноте светящиеся предметы кажутся ближе, и потому вместо предполагаемого одного километра плелись до трассы три.

Идти в целом было весело. Дул холодный пронзительный ветер, на котором моментально замерзали незащищенные пальцы рук и уши. Глина налипла на подошвы ботинок, прибавив килограмма по два на каждый. Ежесекундно мы проваливались в ледяные полыньи, а иногда подолгу шли по тонкому льду, окунаясь по щиколотку в талую воду. Но мы были по-настоящему живы в этот момент! Ведь как приятно было вспомнить, что автостоп - это не только праздная и сытая жизнь, это еще борьба с трудностями.

На трассе мы зависли на полчаса по причине редкости машин. Наконец иранская семья подбросила нас километров на пятьдесят - до следующего селения. Здесь мы поняли причину такой нелюбви иранцев к этой дороге и всеобщем мнении о ее непроходимости: километров на тридцать асфальт был жутко разбит, имел многочисленные выбоины и трещины.

"Эх, - сожалели мы. - Не ездили вы сто километров от Каргополя до Пудожа. И вообще по российским дорогам. А то бы более терпимыми были и не делали бы крюк в двести километров из-за подобных глупостей".

Здесь автобан сливался с нашей дорогой. Только мы стали выходить на позицию, как вдруг видим - бегут к нам через дорогу три темных личности и изо всех сил страшно размахивают руками в разные стороны.

-Ну, вот, - думаем, - дождались. Сейчас нам будут резать головы.

И даже приостановились, удивленные, чтобы рассмотреть сие увлекательное зрелище поподробнее.

Но иранцы хотели только пожать нам руки...

Город Кераманша, второй угол Золотого Треугольника Персии, является настоящей жемчужиной для любителей древности. Здесь прямо на склоне горы, в скале были выбиты когда-то прекрасные барельефы Taq-e Bostan, хорошо сохранившиеся.

Доехав до города, мы попросили подбросить нас до барельефов. Скала с ними была хорошо видна с дороги благодаря подсветке. Естественно, в этот поздний час вход был закрыт. Но это нас не смущало. Смущало другое - опять билеты для аборигенов стоили 10000 риалов, а для иностранцев целых 60000 (~8$). Мириться с подобной подлостью мы не хотели, поэтому стали высматривать, где бы перелезть через забор.

Забор был непрост - метра три в вышину, и к тому же решетчатый, с острыми пиками наверху. Перелезать через такой хлопотно. К тому же, с левой стороны от входа примостилась освещенная будка охранников на возвышении. Из их окна просматривалась вся площадка перед барельефами. Но мы увидели, что справа от входа к площадке вплотную примыкает озеро. Чтобы обезопасить барельефы от всяких недобросовестных иранцев, а также автостопщиков, желающих, быть может, осмотреть их бесплатно, и мечтающих в этих целях пролезть с берега озера, миновав забор, предусмотрительные смотрители продолжили забор еще метров на пять над поверхностью озера. Таким образом, часть сетки висела прямо над гладью воды. Тут бы аборигены и отступили, но разве много найдется таких вещей, которые остановят вольного путешественника, мечтающего пролезть куда-либо бесплатно?

Спрятав рюкзаки, мы аккуратно встали на нижнюю часть сетки и, медленно перебирая ногами, стали пробираться к крайней ее части. Сетка раскачивалась под нами и опасно сгибалась к самой воде. Аттракцион сей интересен и необычен. Рядом с нами останавливались удивленные прохожие, но мы их отсылали, не желаю собирания толпы. Иранцы понимающе прикладывали палец к губам, кивали и безмолвно уходили. Ведь в этой замечательной стране не принято стучать, как, например, в Индии.

Уделив барельефам полчаса и сделав несколько удачных фотографий, мы перелезли обратно и пошли курить кальян. После этого стали стопить в сторону Бисотума. Там, судя по рекомендациям Махмута, нас ожидали еще несколько уникальных барельефов.

Так как мы давно ничего не ели, кальян крепко ударил по шарам. Посему я стал вести себя довольно вальяжно. Например, потрепал за щеку застопившегося водителя. Впрочем, тот был рад и, расплывшись в улыбке, назвал меня дустом (другом).

Вот и циклопические скалы, нависающие над городком. Нам интересно - платный сюда вход или нет, посему крадемся мы с осторожностями. Вот начинается подъем наверх. Метрах в тридцати от поверхности в скалах зияет огромная вертикальная щель. Вход в нее перекрыт колючей проволокой метров пять в высоту. Очевидно, что барельефы находятся там. Но на этот раз пролезть через сетку невозможно - себе дороже.

Мы начинаем искать отверстия, достаточно большие, чтобы через них пролезть. Таких не находится. Наше любопытство разогревается - что же там такое находится, что охраняется с такой добросовестностью? Наконец мне приходит в голову замечательная идея. Скалы здесь - с множеством выступов и трещин. Посему мне удается довольно удачно забраться метров на пять по боковой стене, а затем встать на сетку сверху, держась для равновесия за скалу. После чего благополучно спрыгнуть с другой стороны. Ленка повторить мой номер не решается.

С замиранием сердца я иду в глубь расщелины. Внутри стоит основание огромного железного сооружения, напоминающего леса.

-Наверное, против камнепада, - решаю я.

Вот незадача - ввиду отсутствия подсветки единственным источником освещения является лунный свет; расщелина же, сужающаяся сверху, практически не пропускает лучей. Поэтому внутри довольно темно. Но очертания все же видны.

Нащупывая щербатые стены, добираюсь до дальнего угла расщелины. Странно - барельефов нет. Впрочем, я ведь только подразумеваю, что здесь должны быть оные - но никаких указаний из путеводителей у меня не имеется. Я основываюсь на показаниях Махмута, который рекомендовал Бисотум как "very interesting place". Но что он имел в виду? Он пытался что-то объяснить подробнее, но его уровень владения английским не позволял нам понимать объект интереса дословно. Безусловно, касательно Кераманши он был прав - барельефы были уникальны, но разве то же самое следовало искать здесь? Я не знал.

Так ничего и не отыскав, я решил сходить за фонариком, который забыл в рюкзаке. Вернее - мне было в лом перебираться обратно через забор, поэтому я попросил сбегать за ним Ленку.

И напрасно!

Прождав минут двадцать, я стал волноваться. Каким же нужно быть дураком, чтобы отправить девушку куда-либо ночью в мусульманской стране! Перелезаю через забор и хочу уже было спуститься вниз, как вдруг слышу протяжный свисток. Опрометчиво вскакиваю и пытаюсь разглядеть что-либо внизу. Вижу охранника, который смотрит в мою сторону. Пригибаю голову, но, видно, поздно - охранник продолжает свистеть и светить в мою сторону фонариком. Тогда степенно встаю и медленно спускаюсь, более не маскируясь.

Оказавшись внизу, стараюсь пройти мимо охранника, демонстративно его игнорируя. Но не получается. Вот он семенит за мной и окликает. Приходится остановиться и ждать его с неудовольствием на лице.

-Что хочешь? - это я по-русски.

-Хориджи, - обреченно резюмирует старик.

-Что шумишь, фонариком светишь? - знаками спрашиваю я.

-Зачем туда полез? - вопросом на вопрос отвечает он, тоже знаками.

-Барельефы хотел сфотографировать, - демонстрирую фотоаппарат. - А там темно.

-Так ведь ночь на дворе. Ночь! Все закрыто.

-Знаю, что ночь. Но нет у нас времени до утра ждать.

-А мадам кто? Я свистеть, а она бежать!

-Так ведь я о том же спрашиваю - зачем свистел?

-Я сторож здесь. Охраняю объект.

-Слушай, - у меня неожиданно возникает новая идея. - Она за фонариком бегала, а ты ее прогнал. Как же я теперь без него? Нехорошо ведь? Нехорошо! Так что придется у тебя одолжить.

И с этими словами пробую отнять у него фонарик. Он мне уже давно приглянулся, так что почему бы и не позаимствовать на время? Я схватил за него правой рукой и потянул на себя. Но сторож тоже не дремал - схватив за фонарь обеими руками, он уперся в землю ногами и стал яростно тянуть на себя. Победил на этот раз жизненный опыт.

Обрадованный тем, что удалось отстоять свою профессиональную честь, сторож стал делать прогонятельные движения рукой - уходи! Я покорно поплелся прочь. Но встретившись минут через пять с Ленкой и взяв у нее злополучный фонарь, я прокрался назад. Ведь не мог же я, в самом деле, отказаться от намерения посмотреть столь малодоступные барельефы!

Мне удалось добраться до самого верха и даже начать карабкаться по скале с целью снова перепрыгнуть через забор, как снизу снова раздался истошный свисток. На этот раз доблестный сторож был не один - он позвал солдата в помощь. Вдвоем они накинулись на меня и стали зловеще показывать знаками, что меня закуют в кандалы. На что я ответил им, что хочу здесь спать.

-Мушкель, - говорят. - Мушкель!

-Мушкель нист, - отвечаю.

-Здесь спать нельзя. И все тут!

Ну, раз нельзя, что ж... Пришлось идти обратно к рюкзакам.

"Ладно, - думаю, - завтра за деньги осмотрим".

Почти сразу (не смотря на самое неудачное время для стопа - 3 ночи) мы застопили попутку с тремя аборигенами. Она оказалось такси, но иранцы согласились в общих чертах с нашей "пульнадорамностью". Минут через пять езды один из пассажиров пригласил нас к себе в гости в Кераманшу. Так решился вопрос с нашим ночлегом на остаток ночи.

* * *

Утром два сына нашего гостеприимного хозяина дома проводили нас до позиции в сторону иракской границы. Здесь уже преобладает континентальный климат, поэтому горы и перевалы завалены снегом.

Километрах в ста от Кераманши в указанном направлении находятся замечательные сталактитовые пещеры с подземной рекой. Когда мы прибыли туда, курд водитель с пассажиром вызвались проводить нас до входа. Им же пришлось платить за вход. Но они и глазом не моргнули: терпеливо ходили за нами по извилистым ходам, ожидая окончания нашего осмотра всех красот подземного царства.

После мы собирались уже проститься с ними и ехать обратно в Кераманшу, но они дружно запротестовали - здесь-де поток слабый, и вы можете надолго застрять. Машин действительно было не густо, где-то по одной в полчаса, поэтому мы резонно спросили - а что же делать? Обрадовавшись такому доверию, курды стали засовывать нас в такси. Мы сначала посопротивлялись немного, но оказалось, что таксист уже осведомлен о нашей пульнадорамности и не возражает.

Мы не стали задерживаться в Кераманше, сразу поехав в Бисотум. Там, наконец, выяснилась природа вещей - сетки с колючей проволокой, лесов и т.д.

Оказалось, что барельефы действительно существуют, но находятся они на высоте 60 метров от земли. Для доступа к ним иранцы пристроили специальную смотровую площадку, подъем на которую осуществляется при помощи лифта (то, что вначале я принял за леса). К сожалению, лифт довольно долгое время был на ремонте, поэтому уже давно барельефы недоступны созерцанию туристов.

Случайный офицер охраны предложил нам свой бинокль. Мы отошли немного от скал в прилегающий парк и в целом осмотрели оные. Пожалуй, в Кераманше и около Персеполиса были лучше. Затем тот же самый охранник повел нас смотреть нечто "very interesting". Справа от подъема к лифту среди скал уютно расположилась фигурка мечтающего божка, вырезанная из цельного куска камня. Она оказалось такой милой и необычной, что мы с радостью выполнили просьбу хитрого охранника о подарке - презентовали ему несколько советских копеек.

Теперь мы взяли курс на Хамадан, являющийся последним углом знаменитого Золотого треугольника. В городе находится мемориал Авицены (он здесь умер), и то, что считается могилой Эсфири - иудейской жены Ксеркса I-го. Ей приписывают организацию первого переселения евреев в Персию в V веке. Сейчас это чуть ли не главное место паломничества живущих в Иране иудеев. Интересны также близлежащие пещеры Али-Садр (около 100км). Пещеры примечательны тем, что внутри практически по всей площади покрыты водой (подземным озером), и потому маршрут посещения почти всюду пролегает по воде. Еще особенность пещер заключается в сравнительно небольших сводах, и в то же время в больших пространствах (горизонтальной глубине).

К сожалению, автостоп в этот день был не то чтобы плохой, но и не совсем иранский, поэтому к городу, отстоящему от Кераманши километров на 400, мы добрались только к вечеру. Пещеры уже были закрыты. Конечно, мы могли заночевать здесь и осмотреть их утром, но уж очень мы спешили в Талеш, и дальше - в Турцию. Подходило логические завершения нашего небольшого вояжа по Персии.

Любовь - сердце всего (Ф.М. Достоевский)

Еще до Хамадана мы застопили молодую пару, которая ехала в Тегеран. Наш с ними совместный путь пролегал до самого Газвина - города на автобане Тегеран - Рашт. Мы все вместе погуляли по Хамадану, поели и поехали дальше. Парень хвастался, что занял второе место на чемпионате мира по армреслингу в США. Бывал он и в Москве, рассказывал свои впечатления от нашего мороза, Кремля и девушек.

Газвин представляет собой небольшой промышленный городок на трассе Тегеран-Рашт. В центре города есть очень красивая мечеть Imamzadeh Hosain.

Когда мы осмотрели мечеть и сфотографировались во внутреннем дворике, иранцы стали уговаривать поехать с ними и оторваться в Тегеране. Они сказали:

-Если вы поедете с нами, то мы предложим вас такое! Такое! Что точно никто не предлагал! Но вам понравится!

Мы недоумевали - что же?

-Может быть, групповой секс? - предложил я.

Ленка стукнула меня было локтем в бок, но потом замолчала - задумалась. Уж больно хитрые глаза были у наших попутчиков.

У меня даже сердце заныло от любопытства, но Ленка была непреклонна - нет и все! Уже завтра она хотела покинуть Иран и гнать в Сирию через Курдистан. Так что так ничего мы и не узнали о планах этой парочки. Да еще и их расстроили.

По ночной трассе мы неспешно поехали на восток. Помню, как в одном месте очередной водитель высадил нас около кафе с неудобной позицией для стопа. Дорога здесь была довольно узкая, уклон, скорости громадные и маленькая обочина. Не меньше часа мы простояли, пока не застопили такси. В ней уже сидело человек 5 народу, и мы хотели уже было отойти, но пассажиры радушно пригласили нас залезать. Таксист повез, но стал возмущаться: как это так - без денег? Мы объяснили, но он ничего не понял. Вот он постепенно высаживает остальных иранцев; вот мы уже только втроем остаемся в кабине - а он все не унимаются: разве бывают хориджи, путешествующие пульнадорам? Он мне настолько надоел, что я, не зная как еще отделаться от занудных вопросов, просто заснул, опершись на его плечо.

Не знаю, уж что там произошло во время моего сна, но таксист явно изменил свое отношение к нам. Когда я проснулся, мы стояли около какого-то супермаркета, а в руках у меня была бутылка пепси, причем, оказывается, половину я уже отпил. Таксист говорит мне - махай рукой туда. Я помахал. В ответ мне некто на улице замахал обеими руками и даже послал воздушный поцелуй.

Помню как в неком городке, находясь в полусонном состоянии, мы случайно застопили пассажирский автобус. Не смотря на все наши уговоры относительно пульнадорамности, кондуктор вместе с пассажирами все же запихнули нас внутрь.

В 4 ночи мы робко постучались в знакомый дом в Талеше. На втором этаже горела одинокая лампа - символ того, что в доме постоянно кого-то ждут. Дверь открыли заспанные Фаттанэ и мама. И тут же бросились к нам на шею, обрадованные.

Знаете, как приятно путешествовать, осознавая, что где-то есть место, "где будут ждать тебя всегда", в любое время суток? Где всегда тебе рады?

Сперва они накормили нас, потом мы все вместе стали рассматривать иранские фотографии. Мама между делом поинтересовалась: а где же Мэмет? А действительно - где? В последний раз мы видели его на глухой дороге в 2000 километрах от дома без денег и почти без вещей. Но ни секунды не сомневались в его способностях - что вскоре приедет и он. Мэмет ведь тоже был в своем роде мудрецом: пусть он не признавал автостоп - так и что с того? Главное, что он мастерски умел находить друзей в любой точке страны, а, как известно, кто имеет друзей - тот владеет миром.

Весь следующий день я провел с Фаттаной. Она не отходила от меня не на шаг, вся святилась от счастья. Ради меня даже сняла святую святых - платок с головы, и в таком, почти порнографическом по иранским понятиям виде, порхала по дому. Пару раз мы ходили гулять с ней. Она держала меня за руку, гордо демонстрируя всему городу знакомство с "приглядным хориджи". Взрослые осуждающе или удивленно качали головами, ровесницы завистливо смотрели вслед, а ей - хоть бы что. К сожалению, между нами существовал большой языковой барьер, но это ни в какой мере не мешало выражать обоюдные чувства.

Я уже начал подумывать - а может плюнуть на все и жениться на этой персиянке к чертовой матери? Буду возить ее по свету автостопом, - думаю, - приведу в АВП. То-то все обзавидуются! Но я подозревал, что моя мама, придерживающаяся арийских взглядов на жизнь, будет не в восторге от подобного выбора. Поэтому решил мягко воздержаться.

И правильно сделал. Впереди, в Иордании, меня ждала еще более пылкая и чувственная любовь.

* * *

...Я шел по узкому ущелью в Петре, нагоняя группу иорданских девушек. Когда хотел миновать их, арабки окликнули меня, и завязался разговор. Весело болтая и фотографируясь совместно, мы медленно продвигались к главному храму пещерного города.

Старшая в группе, англоговорящая девушка неожиданно сказала мне:

-Одна из моих подруг говорит, что у тебя очень красивые глаза.

Я поинтересовался, какая именно. И когда мне ее показали, сердце мое встрепенулась - как я мог не заметить такую красавицу! Огромные миндалевидные глаза, правильные черты лица - все признаки воспетой классической арабской красоты присутствовали в ней. Описывать ее не могу, ибо не поэт я.

Нужно ли говорить, что любовь с первого взгляда, в которую я никогда не верил, вспыхнула в моем сердце моментально. Похоже было, что нечто схожее испытывала и эта арабская девушка. Мы несколько отделились от подруг, чтобы свободнее выражать чувства. К сожалению, между нами существовал прочный языковой барьер. Первые ее слова, которые она произнесла, были: "You're beautiful!", последние: "I love you!", но больше она по-английски не произнесла ничего. Я же на почти идеальном арабском мог сказать: "Мумкен ат-тахузни ат-тарик иля Акаба? Бедуни фулюс!" (Можете подвезти по дороге в Акабу без денег?), ну и еще, пожалуй, "шукрам" (спасибо). Так что наш диалог переводили остальные студентки, искренне радующиеся счастью подруги.

Мы укрепляли с ней русско-иорданскую дружбу целый день. К сожалению, этому нашлось много свидетелей, и впоследствии меня активно искала туристская полиция. Меня спрятали отважные арабы - продавцы верблюдов и сувениров. Они пришли в восторг от факта любви людей двух дружественных наций, поэтому угостили неким блюдом, сочетающим в себе яичницу, мясо, помидоры и специи. Также арабы поили меня напитком, который, по их утверждению, увеличивал потенцию. "Ведь арабские девушки любят, чтобы всю ночь!" - приговаривали они и понимающе кивали головами.

Я спросил их о возможности женитьбы на Вуфе. Ведь я действительно повелся, и намерения у меня были серьезными. Они объяснили мне три основных условия женитьбы на арабке:

1. Перемена веры (ну, для такого дела не жалко и обрезание сделать, а там потом в Москве уже разберемся, кто в кого верит).

2. Выкуп отцу невесты - 1000-3000$ (у меня на тот момент оставалось только 400, но разве деньги проблема?)

3. На свадьбе для услады гостей по древнему обычаю мусульман жених должен собственноручно зарезать восемь овец или трех верблюдов.

-Послэ этого, - араб театрально взмахнул, - ты можэшь вэсты ее куда хочэш.

Вот последний пункт меня смутил. Я могу быть очень жестким человеком, склонным в какой-то мере даже к насилию над, например, аборигенами, когда они заходят за рамки, но даже мысленно не могу представить, как можно убить какое-нибудь животное. Испытываю к нашим братьям меньшим сильную любовь.

Позднее, в Москве, когда во время застолья по поводу моего возвращения я показывал наши с Вуфой фотографии другу, занимающему солидную должность начальника в некой крупной компании, он стал рвать у себя на груди рубашку:

-Да ты что - с ума сошел? Да ты на нее посмотри! На ее лицо. Да я бы ради такой девушки ни секунды не задумывался. Да я бы работу бросил, если нужно, на религию плюнул бы. Да я бы хоть пятьдесят овец зарезал. Разве любовь этого не стоит?! Ты - псих. Сам свое счастье упустил...

Отвлекаясь от данной скользкой и спорной темы, хочу сказать о другом. Только тогда я понял слова Владимира Динца: "Безусловно, путешествие по диким странам с девушкой резко увеличивает количество бесплатных благ для автостопщика. Но ничто и никогда не заменит путешествия в одиночестве". Как же он был прав! Разве происходили бы со мной подобного рода приключения, если бы я во всех своих поездках таскал бы с собой девушку? Не думаю, господа.

* * *

Дело постепенно клонилось к вечеру. Вот уже и Мэмет приехал - живой и невредимый. Мы с ним помирились. Все-таки он был нашим верным другом в течение 2-х недель, и нехорошо было уезжать из страны с чувством взаимной обиды. Мы намерены были уехать сегодня же, но они накинулись на нас всей семьей с просьбами задержаться до утра.

Мама в честь нас зарезала лучшую курицу. Гарниром к ней служил традиционный рис, а вот приправой служили жареные зернышки граната. Закусывали традиционным медом с сотами. Все были грустные, понимая, что завтра будет момент окончательного расставания - не исключено, что навсегда. Ведь иранцы, как я уже говорил, люди довольно умные и особых иллюзий питать не склонны.

Фаттанэ на прощание подарила мне некую шкатулку, а также свою рубашку. Признаться, обновка еле налезла на меня, но некоторое время я все же носил этот последний символ ее чувств.

Утром Мэмет вместе с сестрой вышли провожать нас на трассу. Последние поцелуи, последние "прости"... Никто не плакал на этот раз - все старались держаться. И только Ленка злорадствовала, счастливая от окончательного расставания с Мэметом.

Потом Мэмет застопил машину обратно в Талеш, и все закончилось.

* * *

Вернувшись в Москву, я сдержал обещание и выслал в Талеш целую бандероль с моими клипами на компакт-диске, письмом и московскими фотографиями. В ответ Фаттанэ прислала мне несколько огромных пакетов со своими фотографиями, всякими там сердечками и письмами. В них она на чистейшем английском (видать, выучила за три месяца) на многие страницы описывала свои чувства и то, как она меня ждет. Девушка просила в следующий раз взять с собой свою семью или хотя бы маму.

Я в ответном письме описал самоходный поход под названием "Тупиковый". Больше она мне не писала.

Несколько позднее мне довелось прочитать ранние рассказы Киплинга. Среди них было несколько, в которых описывалась бескорыстная и самоотверженная любовь индусских и тамильских девушек к английским солдатам. Отслужив же, последние, как правило, уезжали к себе на родину и заводили нормальных жен "чистой крови". Аборигенки ждали их потом всю жизнь...

После этих рассказов у меня защемила совесть. Поэтому данную главу я писал с чувством грусти.

Еще одна заварушка с мусором

Мы стопили на окраине Астары. Путь наш лежал в Ардебиль, и дальше - к курдским территориям Турции. Вдруг далеко впереди остановилась машина, из нее вылезло две неопознанных личности и побежало к нам. Приблизившись и переведя дыхание, один из них спросил что-то на фарси. Мы пожали плечами. Удивившись, он попросил наши документы. Впервые! Мы поинтересовались - на каком основании? Он показал корочку - с фотографией и опять таки надписями на фарси.

Узнав, что мы русские, он спросил, что мы здесь делаем. После нашего ответа коп пришел в ужас и авторитетно заявил, что, во первых, автостопа в стране нет, а во вторых, стоять на трассе одним очень опасно. Естественно, он захотел спасти нас и потребовал, чтобы мы залезали в машину. Мне все это показалось подозрительным (сразу вспомнились небезызвестные приключения Кротова в Иране), поэтому я наотрез отказался. Но тут вмешался солдат, который стал подталкивать меня, показывая удостоверение. Пришлось подчиниться.

Но копы оказались настоящими. Они подбросили нас километров на 30 и, строго наказав ехать далее только на автобусе, откланялись. Часа через два мы были уже в Ардебиле.

Ардебиль расположен на плато горы Сабалан. В центре города расположен необычный мавзолей Шейха Сафиддина (Tomb of Sheikh Safi), больше похожий на претензионную мечеть или даже на небольшой дворец.

После Ардебиля мы захотели посетить так называемую "иранскую Каппадокию", указанную в путеводителях. Мы знали, что сия местность находится где-то в окрестностях города, но вот где именно - информации у нас не было. Нам посчастливилось застопить англоговорящего иранца, который успокоил заверением, что знает, о чем мы говорим, и подбросит нас.

Минут через сорок он привез нас в миниатюрный городок у подножия горы. Указав на нее, он распрощался. Мы же ничего необычного в ее облике (ради чего сюда можно было бы ехать) не увидели. А так как дело клонилось к вечеру, решили без задержки ехать дальше.

Два иранца, подвозившие нас до основного шоссе, неожиданно потребовали денег. Мы напомнили им о нашей пульнадорамности. Тогда один из них подбежал ко мне и с криком "карате!" стал прыгать передо мной и, нелепо кривляясь, размахивал перед самым моим лицом руками. Я стоял неподвижно в мрачном ожидании. Через некоторое время он стушевался и побежал юркать обратно в машину.

Здесь, ввиду множества гор, начался континентальный климат, и было ощутимо холодно. Всюду лежал снег - а мы так уже отвыкли от подобных пейзажей! Ввиду того, что завершу свое повествование на

* * *

На следующий день нам удалось застопить турецкого дальнобойщика, который направлялся в Санли-Урфу, что поблизости с Сирией. Все, кто путешествовал по Курдистану, знает, что в сих местах подобная попутка была большой удачей, ибо скорость передвижения по региону (как справедливо подметил Антон Веснин) упорно приближается к нулю. Происходит это, по всей видимости, ввиду исключительной малочисленности машин на трассе, а также повсеместной боязни местным населением террористов.

Во второй половине дня погода резко ухудшилась, и начался густой снегопад, который не прекращался много часов. Впоследствии мы видели сообщение в новостях, что "Восточная Турция терпит национальное бедствие". Снегу навалило столько, что наша фура ехала со средней скоростью 20 км/час. Многочисленные пробки сопутствовали этой пустынной в другое время трассе. В одном месте водителю пришлось даже надеть на колеса цепи.

И вот мы въезжаем в некий небольшой городок. Снегоуборочные машины уже прошлись по улицам города, и сейчас вплотную к домам были навалены огромные сугробы, достигающие второго этажа. Теперь представьте себе: мы едем по городу большой нескончаемой колонной фур среди огромных завалов снега, а на балконах вторых этажей всех домов вдоль улицы стоят сотни людей с горящими свечами и молчат.

Объяснить данный случай я затрудняюсь.

* * *

Ну а пока мы приехали в Тебриз - столицу Иранского Азербайджана.

Здесь сейчас глубокая ночь, поэтому осматривать что-либо уже не досуг. Начинаем стопить в сторону турецкой границы. Проблема состоит в том, что по пути нет ни одного населенного пункта. То есть - попутку можно поймать только до самой границы. Ну, а кто, кроме такси и автобусов может ездить по этой трассе?

Неудивительно, что мы немного зависли. Таксисты удивлялись нашей пульнадорамности и подвозить не хотели. Все-таки 300 километров (а туда и обратно - 600) - тут уж не до шуток.

Но вот, впрочем, и попутка. Водитель раздолбанного "седана" соглашается подвезти бесплатно. Даже везет в ближайший уличный лоток и угощает чаем. Еще раз уточняем, что "пульнадорам", и успокоенные засыпаем.

Просыпаемся часа через четыре уже около границы. Водитель притормаживает у придорожного кафе и предлагает вылезать. Мы благодарим его и сонно вылезаем.

И вдруг:

-Пуль! Дайте мне пуль!

-Какие пуль? - удивляемся мы. - Пульнадорам.

-Не пульнадорам! Не пульнадорам! Я вез вас 300 километров! Платите за бензин.

Ах он зараза! Если бы дело было на пустынной дороге, послали бы его на хрен, а еще для профилактики может и по зубам бы ему дал. Но, видать, барыга бывалый - не в первый раз кидает хориджей. На шум из кафе моментально размножается куча народа. И все на его стороне!

То есть ситуация подобна аналогичному случаю, описанному еще одним из первых первопроходцев из России в Персию: водитель и не отрицает, что соглашался на пульнадорам. Но ведь он вез хориджей триста километров, триста нужно ехать обратно - так что пусть платят!

-Разве кто-нибудь из вас видел когда-нибудь хоть одного хориджа без денег? - риторически резюмирует он свое обращение к толпе.

Толпа радостно соглашается, так как действительно никто из присутствующих не наблюдал подобного явления в природе.

Замерзшие, мы идем в кафе. Толпа окружает нас и требует оплаты проезда. Правда, кто-то пытается выступить в нашу защиту (ведь в толпе присутствуют не только презренные азеры, но и благородные персы), но его быстро затыкают. Доходит до того, что наглый мальчишка из работников предлагает мне купить по дешевке наши ковры-сувениры. Мы хотели уже было проигнорировать их и уйти, но толпа торжественно пообещала, что если мы не заплатим, то уйдем без рюкзаков.

Тогда я говорю:

-Хорошо, пойдем в полицию. Как она скажет, так и поступим.

Водитель согласился. Мы залезли обратно в машину и поехали в обратную сторону - полицейский пост находился в трех километрах от границы.

Солдат, не в силах помочь нам, ведет в будку к начальнику. Тот только что проснулся, и сейчас нежится на мягком диване в теплой комнате. Мы садимся рядом с ним на диван и пытаемся согреться. Водитель начинает излагать дело. Мы степенно рассказываем свою версию.

Полицейский, подумав немного, поднимает палец верх и говорит:

-A law...

И надолго замолкает.

Решив, что это все, мы интересуемся, можно ли идти. Но он хочет продолжать:

-A law... Tabriz - Turkey... 20 dollars.

Мы делаем вид, что не понимаем. Он терпеливо объясняет:

-A law... (и показывает пистолет, чтобы убедить нас, что является полноценным представителем этого самого закона) Tabriz - Turkey - 20 dollars. А вы, - тыкает в мою грудь пальцем, - ....? - делает эффектный жест обеими руками.

Понять его, не смотря на крайний дефицит английских слов, несложно. Дескать, нормальная такса от Тебриза досюда - 20 долларов. А сколько вы готовы заплатить, раз уж приключилась такая ситуация?

Мы отвечаем, что нисколько, потому что заранее предупредили водителя о нашей пульнадорамности. Он нетерпеливо взмахивает руками (иностранцы не поняли его блестящих аксиом) и терпеливо объясняет по новой:

-A law, - и чертит для наглядности этот самый "элав" на листке бумажки, - 20 долларов. И показывает на пальцах, что именно двадцать.

Мы киваем, что поняли.

-Хорошо, - он горд своими способностями, - продолжаем... А вы (по очередности указывает на меня, потом на Ленку) - сколько?

Ситуация опять патовая, как и в далеком Бандер-Аббесе. С одной стороны, можно упрямиться до конца, отказаться платить и добиваться суда, с интересом наблюдая, чем же это закончится. С другой - очень уж нам хочется побыстрее отделаться от Ирана и оказаться в Турции, ибо устали мы и замерзли.

Впрочем, есть еще один вариант.

-Нас не устраивает ваше решение, что мы должны платить, - говорим мы. - Мы хотим поехать в главный офис полиции обратно в Тебриз.

-Поехали, - неожиданно быстро соглашается водитель.

Опа! Доигрались! Брали водителя на понт и забыли, что он сам в этом Тебризе живет, и что ему по-любому нужно туда возвращаться. Нам же никак нельзя тратить столько времени! Да еще теперь не может отказаться от своего собственного пожелания.

На помощь приходит полицейский. Он, по видимому, сразу смекает, что если иностранцы обратятся в центральный офис, это будет означать, что он не смог разобраться в таком плевом деле (хаха-ха, "плевым" - знал бы он, какие бури разгорелись в более южном городе по поводу аналогичного инцидента), что в свою очередь автоматически будет свидетельствовать о его профессиональной несостоятельности. Он жалобно заламывает руки:

-Ну он же столько вас вез. Неужели жалко заплатить?

Да нет, не жалко, если плюнуть на принципы. Но разве ж объяснить это персу?

-Хорошо. 12 долларов, - говорю я.

Полицейский радостно переводит водителю мою фразу. Тот кивает, и в глазах мелькает огонек злобного торжества - видать, такса была явно завышена.

-Только у нас долларов нет, - продолжаю я. - Русские пули есть.

-А это ничего, - полицейского уже ничем нельзя смутить. - Ты главное курс напиши, а мы сами сосчитаем.

А действительно - какой курс? Мы же не можем указать такое же грабительский, как писали в Бандер-Аббесе (1$=3R), так как наши запасы советских рублей, активно раздаваемых в качестве сувениров, существенно иссякли.

-Посмотри, сколько у нас там трешек осталось? - это я у Ленки спрашиваю.

Она достает несколько.

-Хорошо, тогда... - и старательно вывожу на бумаге "1$~1RUB".

После чего мы торжественно передаем водителю четыре трешки.

-Только пусть эта несуразность нас до границы подбросит, - по-русски говорю я.

Благодаря жестам оба иранца понимают меня, и водитель расплывается в улыбке:

-О'кей, дуст! (Вот этот гад меня уже и в друзья записал).

Прощаемся с цветущим полицейским и возвращаемся на пограничный пункт. А вот прощаться с водителем не хочется, ибо противен он нам. Поэтому демонстративно хлопаем дверью, не говоря "спасибо".

Впрочем, водителю не до наших неискренних любезностей, так как с этих пор у него и так забот по горло. Впереди его ждут многочисленные банки с сожалеющими улыбками клерков, которые будут советовать ему обратиться в другой банк.

А мы перешли границу и оказались в Турции. Потом мы поехали кататься по Сирии, Ливану и Иордании, но все это уже не так интересно, поэтому не смею больше задерживать читателя.

Автор текста: Игорь Асадчий © АВП e-mail: jeff-strelok@yandex.ru 2003 г