Байки

Байка № 14
Пятнадцатилетний капитан Василий

Вася Соловей никто иной, как внук легендарного в своём роде Дяди Вовы Соловья, который спроектировал всё, что выпускала и выпускает фирма Кулик. Не знаю, унаследовал ли он от дяди Вовы конструкторский талант, поскольку таковой пока никак не проявлялся, но абсолютный пофигизм и безудержную тягу к алкоголю он унаследовал однозначно. От матери Ольги ему достался старый дяди-Вовин тримаран, построенный лет двадцать назад, как прототип выпускавшихся позднее Т-23. За годы своей эксплуатации тримаран не разу не ремонтировался, в результате чего его техническое состояние пришло в полнейший упадок: рама в нескольких местах была сломана, баллоны не держали воздух, паруса изорваны в клочья, ну и всё в таком духе. Сам Василий является ярким дополнением к своему судну: немыт, нечёсан, ходит в грязной рубахе, у которой оторваны рукава и с презрением относится к хорошей морской практике. Когда Ольга отошла от дел и Василий стал капитаном, ему едва исполнилось пятнадцать лет, поэтому в регате 2007 года он участвовал нелегально. Матросом у него был не кто-нибудь, а Вадос, который, явившись на регату, рассказал мне анекдот:

Спускают на воду новое судно. Разбили шампанское, оркестр играет, дамы рукоплещут всё как надо, а корабль как шёл со стапелей, так и ушёл прямо на дно, не пробыв на поверхности воды ни секунды. Главный инженер хлопает себя ладонью по лбу и восклицает:

-«Чёрт, опять на «g» поделить забыл !!!!!»

Как будто сам про себя рассказал потому, что Вадос как раз морской инженер и я сразу вспомнила эпизод с якорем (см Байку №6)

На открытии регаты, гуляя по пляжу, я нашла валявшийся в песке мокрый спальный мешок. Поспрашивав у народа в округе чей это спальник, и не получив ответа я повесила его сушиться на кусты. Когда настало время собираться в гонку на Боровские острова, хозяин спальника так и не объявился и я, уже решив, что у меня теперь будет два спальника, стала запихивать его себе в рюкзак, но тут подбежал Вася со словами:

-«О это же мой спальник!!!» - и бесцеремонно у меня его отобрал.

Вадос в это время уехал в город, а тем временем приближался старт гонки. Все экипажи уже стояли в воде держа свои лодки за корму, Кулик отсчитывал секунды до старта, а Вадоса всё не было. В момент, когда прозвучала команда «Старт открыт», к Васе изящно подбежал Вадос, и, закинув свой рюкзак на судно, прыгнул на него сам. Потом я у него спросила, почему он не приехал раньше, он совершенно невозмутимо возразил:

-«А чё, я же приехал как раз вовремя !»

В моём экипаже, помимо Парутчика, была скрипачка Алёна, поэтому сразу после отплытия у меня на палубе состоялся концерт, правда музыкантов было вдвое больше чем слушателей. Справедливости ради надо отметить, что я предложила стать слушателями всем участникам регаты, для этого им всего лишь было необходимо держаться у меня за кормой, а они этого делать почему-то не хотели, хотя все до одного мне завидовали.

У Алены было ещё одно свойство о котором нельзя не упомянуть: она была безумно влюблена в Вадоса и не выносила никакой критики в его адрес, а когда я начинала рассказывать как Вадос ставил сеть, а потом пытался искать её якорем, Алёну просто плющило и таращило от негодования.

Василий стал по итогам Парусного Сезона 2006 года лучшим другом Парутчика. У них наблюдалась поразительная общность интересов, они могли часами просиживать вместе обсуждая одну и ту же тему: кто, кого, когда, куда и сколько раз, или загадывать друг другу загадки типа: «угадай слово из трёх букв, две из которых математические символы», вообщем Парутчик нашёл своего корнета. Когда мы с Васей встречались на противоположных галсах, Парутчик и Вася обменивались нелицеприятными репликами называя друг друга рождественской какашкой или ещё как-нибудь неприлично-нелепо. Когда я сказала Парутчику, чтобы он не дискредитировал себя в глазах окружающих, он превратился в настоящего Гомера. Теперь, при встрече, Парутчик толкал Василию длинную хвалебную речь:

- «О прекрасный Василий – капитан капитанов.

Твой великолепный корабль, сияя на солнце,

Моря великого гладь бороздит голубую!»

ну и всё в таком духе.

До Боровских доехали нормально, попали только в один шквал, во время которого только один Альбатрос сломал мачту, но его на следующий день отловили в море омичи, у которых был на судне мотор, и один пропал без вести. Наконец пришёл черёд длинной гонки. Идти надо было до острова Логунов и обогнув его обратно, всего где-то 70 км. Стартовали мы не в числе первых, но ветер был фордак и мы стали обгонять одно за другим суда идущие далеко впереди. Обогнали омичей, Олесю, а под конец и Кулика на «Байкале-28» и осталось обогнать только два судна идущие самыми первыми, но тут ветер переключили на вмордувинд, и те, кого мы долго и мучительно обгоняли сразу взяли у нас реванш. Всё дело в том, что несмотря на то, что хоть нормальные баллоны я себе и склеила, на парусную ткань у меня снова денег не хватило и паруса остались старые – сшитые из старого растянутого стакселя. Поэтому на фордаке, когда форма паруса не принципиальна, я обгоняла все суда за счёт очень удачной формы своих баллонов, а на острых курсах, когда важна и форма паруса, я была всего лишь шестой или седьмой.

Если бы суда разделялись на классы по площади парусности или по длине, у меня ещё был бы шанс выиграть в своём классе, а так меня неминуемо обгоняли суда значительно превосходящие моё судно по длине и парусности. Обогнув остров Логунов, я не успела порадоваться тому, что у меня снова фордевинд, как налетел очередной встречный грозовой шквал. Моему удивлению не было предела, когда я увидела, что никто не рубит паруса, а все продолжают как ни в чём не бывало идти дальше. Я решила, что я не ёжик и возьму рифы, но когда я отдала грота-фал, грот соскользнул вниз целиком. Причина стала тут же ясна: грота-фал перетёрся об края отверстия фаловой дощечки и перестал держаться. Лавироваться под одним стакселем было невозможно, и нам пришлось идти к берегу. Причалив возле заброшенной пристани недалеко от села Завьялово, мы разгрузили катамаран, перевернули, поймали грота-фал, и устранили неисправность, но тем временем вся регата прошла мимо.

Видя что победа в гонке нам уже не угрожает, мы решили сварить обед, благо дров там было немерено. Пока мы обедали шквал прошёл и мы снова двинулись в путь.

Когда мы поравнялись с островом Атамановский, откуда-то из архипелагов вынырнул Вася. Его мачта ходила ходуном, а сам тримаран буквально складывался пополам (как потом выяснилось, у него опять сломалась центральная поперечная балка, которую незадолго до этого Вася починил с помощью деревянной палки). Причалив к острову Чайнокрышечному, не котором рос лес, Вася и Вадос долго искали палку, но так и не нашли, поэтому поехали дальше не ремонтируясь.

Алёна, сидевшая на каримате Парутчика, вскочила чтобы разглядеть на Васином судне Вадоса и каримат сдуло ветром. Пришлось развернуться чтобы отловить его, и во время этого манёвра мы подошли к Васе почти вплотную. Время было позднее, ветер стихал, и я предложила Васе идти ночевать на Атамановский, а заодно и отремонтироваться с помощью моего ремнабора, но Вася отказался сказав:

-«Нет, ты что, мы же в гонке, мы поедем дальше!!!»

Видя его упорство, я изрекла более веский аргумент:

-«Вася, поехали, там конопля растёт, её там дофига!!!»

Этот аргумент оказался более убедительным, и Вася повернул к острову. Высадившись Вася и Парутчик сразу ломанулись искать коноплю, Алёна – в объятия Вадоса, а мне, как всегда, остались хлопоты по хозяйству. Желая развести костёр, я попросила Вадоса сходить за дровами, в результате у нас состоялся следующий диалог:

-«Зачем ???»- спрашивает Вадос

-«Костёр развести» - отвечаю я

-«А костёр зачем???» - не понял Вадос

-«Еду сварить, например» - поясняю ему

-«А я не хочу есть» - продолжает перепираться Вадос

-«Ну тогда я тебя и кормить не буду, вари себе сам, если найдёшь что, ха-ха три раза» - заявила я будучи абсолютно уверена, что Вадос, верный своим принципам, не взял в поход еды, и как оказалось, была права.

Вернулись Вася и Парутчик уже по темноте, конопли они не нашли, вода в котле тем временем закипела. У меня возникла идея проверить: есть ли еда у Васи.

-«Конечно есть, сейчас принесу» - сказал Вася и ушёл к себе на корабль. Вернувшись он протянул мне пакет в котором было нечто гомогенно-мокрое, и из него вытекала вода. Сначала я подумала, что это сырое тесто, и только удивилась зачем он его взял, но Вася пояснил, что это макароны, только они немножко подмокли. Немножко- это промокли насквозь, превратясь в мягкую противную однородную массу. Алёна предположила, что из этого можно постряпать пирожки, на что я предложила, что вот пусть Вадос костёр разводит, а Вася на нём из макарон пирожки стряпает!!!

Вообще Василий неимоверно суров, по некоторым мнениям, он даже не выплёвывает зубную пасту (сам он признался что вообще её не использует – зачем брать в рот то, что потом всё равно выплёвывать???) одежды никакой, кроме вышеупомянутого спальника, он с собой не берёт, спит в спальнике где попало, поскольку палатки у него тоже нет, ремнабор с собой не возит, предпочитая ездить на складывающемся пополам судне, вообщем чем-то напоминает Капитана Алексея.

Ночевала в палатке я одна, потому, что Алёна уединилась где-то с Вадосом, а Вася и Парутчик продолжали искать коноплю. Наутро Алёна поинтересовалась у меня: где это я видела на острове коноплю. Не мудрствуя лукаво, я подвела её к растущим рядом с палаткой зарослям какого-то полынеобразного растения. Алёна сделала из этого вывод, что я совершенно не знаю ботаники, раз не могу отличить коноплю от полыни, а Вася и Парутчик разразились гомерическим хохотом по этому поводу.

Весной 2008 года я приехала на Тайвань и сразу услышала перестук дятла. Я уж было подумала, что «культурно отдыхающие» перемочили ещё не всех дятлов, но как оказалось, я глубоко заблуждалась. «Дятлом» оказался Василий. Добыв где-то молоток для набивки люверсов с полусферическим бойком, он последовательно и методично передалбливал им бревно, которое было сантиметров тридцать в диаметре. Бревно поддавалось круглому молотку медленно и неохотно, но Василий был настойчив, и не прошло и суток, как бревно было передолблено пополам. Гуляя по острову, я неожиданно обнаружила на месте ликвидированной нами после «культурно отдыхающих» помойки, буйное цветение конопли. Сорвав один цветочек, я возвратилась в лагерь. Моё известие о том, что на Тайване есть конопля, вызвало у Васи и Парутчика взрыв гомерического хохота:

-«Ха-ха-ха, знаем мы твою коноплю!!!»

Тогда я достала из кармана веточку и протянула им. Увидев, что это и, правда конопля, Вася и Парутчик тут же прочесали весь остров и, найдя её, оборвали всю до листика. Возник вопрос: что с ней делать дальше? Для того чтобы сварить им зачем-то нужно было молоко, а его не было, сушить долго, и они решили её пожарить. Пожарив ели так и клали на хлеб, делая бутерброды, а, поев, стали ждать приходов. Сначала приходы начались у Васи:

-«Смотри, Парутчик, маршрутка идёт с Тайваня, в Бердск, наверное!!!»

-«Точно в Бердск, наверно двадцать третья, с Речного вокзала!!!» - это начались приходы у Парутчика.

Посмотрев туда же, куда и они, я увидела идущий по морю катер, верхняя часть которого закрыта тентом, действительно похожий на маршрутку, хотя никакой конопли мне для этого жрать не понадобилось. Наверное, мне не дано понять, в чём прелесть поглощения растущих на помойках сорняков.