Байки

Байка №18
Ручная сирена Петровна

Сижу я на Тайване, пардон, в гальюне. И вдруг у меня в ушах раздаётся пронзительный вопль, такой, что я аж подскакиваю:

-«Катя Капитаааааааааааааан !!! Ты меня слышииииииишь!?!?!?»

-«Едрить в гузку репером, Петровна подкралась сзади и пугает меня, сейчас её поймаю, язык вокруг шеи морским узлом завяжу!!!» - думаю я.

Обернувшись, пытаюсь понять, где Петровна сидит в засаде, и никого не вижу. Выхожу на берег, и вижу в море Олесину лодку в ста метрах от берега, а на ней Петровна и на всё море раздаётся:

-«Катя Капитаааааааааааааан !!! Ты меня слышииииииишь!?!?!?»

Петровна это гибрид той сирены, что описана в «Одиссее» и той ручной сирены, которая туманный горн. Короче говоря – женщина пригодная для распугивания кораблей в густом тумане и дальней мегафонной связи. Но замечательна она не только этим, а ещё и тем, что пишет рассказы, по сравнению с которыми школьные сочинения типа: «Она ехала в карете с поднятым задом» просто нервно курят в сторонке. Впечатление ещё усиливается оттого, что знаешь, что это написал не школьник, а взрослый тридцатилетний человек.

Вот некоторые выдержки из её сочинений:

Про лыжный поход: Мы отдали руль нашего пути парням, нисколько им не помогая.

Там же: Длинная цепочка туристов лыжников, переступая через забор, двигалась в сторону шефовского огорода. Тут я сразу представила себе злобных лыжников, решивших в разгар зимы накопать чужой картошки.

Про поход на Красноярские Столбы: Зайдя в магазин и набив полный рот хлеба, Леся погнала меня вверх по канатно-кресельной дороге. Дышать было нормально, но идти тяжеловато, тяжесть рюкзака давила на ноги.

Про открытие парусного сезона: Буря была в самом разгаре. Стуча зубами, мы работали вибраторами. – Это у неё означало «дрожали от холода» а не то, что вы подумали!

Про велосипедный поход: Оседлав своих педально-железных коней, мы выдвинулись неизведанной дорогой на конское кладбище. Там я ни разу не была, ни летом, ни зимой, ни в межсезонье. Поразили глубокие овраги, сильная пересечёнка. Невольно подкрадывался вопрос: а как здесь зимой?

Если вы по наивности думали, что Луна это планета-спутник Земли, имеющая форму шара, то вот получите её определение из уст Петровны: Луна большая, круглая, светлая лепёшка правильной формы.

Ну и так далее можно продолжать до бесконечности. По ходу дальнейшего повествования я буду вставлять курсивом фразы из опуса Петровны, непосредственно относящиеся к данному моменту рассказа.

Однажды Олеся пришла ко мне в гости, и первой её фразой было:

-«Все в бомбоубежище !!! Петровна занялась личной жизнью!!!»

Из дальнейшего рассказа я узнала, что Петровна охмуряет всевозможных мальчиков укатывая их до полусмерти на велосипедах, убегивая на лыжах, и ухойдакивания пешком, возвращаясь при этом домой в пять утра и позже. Это при том, что в восемь надо идти на работу. То-то я никак не могла её всё лето на катамаран в море вытащить!

И тут Петровна мне звонит сама и просится съездить со мной на выходных на Боровские обещая постряпать там оладушки. Я недоумеваю : чего это она, летом не хотела , а в сентябре, когда мокро и холодно – приспичило!

-«Только я буду с мальчиком….» - кокетливо пояснила Петровна.

Ну тогда всё понятно. Меня будут использовать для охмурения очередного бойфренда.

Встречаю Петровну на Береговой и ещё издали слышу:

-«Катя Капитааааааааан !!! Ты меня слышиииииииишь !?!?!?»

А вот и «мальчик». Им оказался весьма великовозрастный мужик лет эдак пятидесяти, по всему видно довольно тёртый жизнью.

-«Так это и есть твой мальчик ???» - вопрошаю я

-«Ну вообще-то я не мальчик, а Николай Григорьевич !!!» - язвительно заметил мужик.

-«Очень приятно, Царь, извольте на борт, пожалуйста!» - говорю я, и мы отчаливаем на Тайвань.

На Тайване нас приветливо ждал вытрезвитель.

Вытрезвитель - это старая, дырявая брезентовая палатка без дна, которую я нашла на другой стороне острова, и поставила на нашей поляне, чтобы «культурно отдыхающие» думали, что место занято. Её так прозвали за то, что в ней обычно по пьяни спал Парутчик. Несмотря на то, что и в моей палатке было полно места Петровна и её «мальчик» решили ночевать в вытрезвителе. Во время вечернего чая я, как обычно травила свои байки, которые произвели на Колю столь неизгладимое впечатление, что он их потом по памяти записал, естественно всё переврав, и выслал кому-то на камчатку. Коля, однозначно, много где побывал, потому, что вафли он называл «печенье в клеточку», а мне пояснил, что если я скажу «вафли», то кое где меня неправильно поймут.

На ужин был празднично-рассыпчатый рис со стущёнкой и с тефтелями. Ночевали в трезвяке, рядом с кинотеатром.

Наутро выдвинулись на Боровские. Через полчаса после отплытия Петровна начала верещать, что хочет есть, хотя перед отплытием мы плотно позавтракали.

Катя Капитан была занята рулением и как-то не особенно хотела кушать, а Женя страдала от недостатка разнообразия.

На Боровских Коле пришлось поучаствовать в спасоперации по вызволению с мели яхты «Орлик», куда его вызвали яхтсмены стоящие недалеко от нас.

Ребята ответили, что господин Овчинников Владимир Иванович сел на мель, и Орлик колбаситься на навальном ветру. Народ так и ринулся на спас операцию.

Вдоволь накупавшись в воде, и не сдвинув Орлик с места, мужики, что есть мочи ломанулись обратно. В лагере нас ждал горячий ужин, приготовленный Петровной, что было весьма кстати. Вечером приехали Олеся и ещё одна Катя на тримаране без мачты и без паруса т.е. на моторе. Всё дело в том, что Петровна сообщила им о симпозиуме в последний момент, и мачту они доделать не успели.

Потрапезничав из за поворота показался Гондурас без мачты ,приближавшийся к нам. Прибыл Гондурас на моторе с капитанами адмиралами и педально меховым горбунком пони рыжим Пецелем.

Вечером пожарили оладьи, и сожрав их начали петь песни про Ленина и травить байки. Пусть читатель не подумает, что раз мы поём песни про Ленина, значит мы яростные коммунисты. Всё дело в том, что я давно увлекаюсь бардовской песней, и когда мне в руки попал сборник коммунистических песен, в котором не было ни нот, ни аккордов, я автоматически положила тексты на стандартные бардовские мелодии Визбора, Городницкого, Окуджавы, привнеся в них, однако, некоторое своё видение советской действительности, основанное, в основном, на книгах Солженицина, Суворова и им подобных, в результате получились песни сразу завоевавшие популярность в Клубе Песенной Поэзии и на Тайване. Эти песни мы и пели в ту ночь на острове. Байки были, между прочем, и про Колю, которого Петровна укатывала на велосипеде. Это про него она написала:

Напарник недоверчиво решил удостовериться что асфальт это асфальт, он внимательно изучил структуру асфальта.

Потом Петровне был подарен надувной матрас, который она надула и усевшись на него, стала махать веслом изображая гребублю.

Когда дно проковыряли, надули матрас. Стали его испытывать примерять по вдоль и поперёк с веслом и без него. Включили луну и звёзды, ушли отдыхать.

На следующий день была дорога домой. Штормило, шёл дождь, было холодно. Я взяла одну полку рифов, но и зарифлённые мы доехали до базы с той же скоростью, что и Гондурас на моторе, причём сперва мы его даже обгоняли. Петровна всю дорогу провела в маленькой, забитой вещами палатке катамарана, непонятно, как она туда вообще уместилась, повторяя непрерывно одну и ту же фразу:

-«Ой, как холодно!!! Чья же это была идея – Поехать на Боровские!?!?!?»

Когда мы приехали, Петровна призналась, что если бы не палатка, она бы не доехала. «Мальчик» Коля, напротив, чувствовал себя вполне бодро. Потом он тоже написал свой рассказ про это плавание, но есть ли он в Интернете, я не знаю.