Спелеологический клуб "Сибирь"

Легенда гранитных скал
Аспадские писаницы.

Автор: О.Г. Добров, спелеологический клуб «Сибирь»

Новосибирск 2018

Фотографии О.Г. Доброва

"...Немного ниже и к югу от шамана располагается рисунок человека-оленя. Голова с огромными ветвистыми рогами гордо запрокинута назад, грудь выпячена вперёд, тонкое туловище заканчивается короткими широко расставленными ногами и едва обозначенным фаллосом..." (Ю.Г. Белокобыльский "К вопросу о закономерностях композиционной структуры писаницы Аспат (Белый Июс, Хакасия)")

Это изображение человека-оленя в 1980 году поразило меня изяществом и необычностью гораздо более, чем всем известная фигура рогатого шамана.

Многие годы спустя я услышал легенду, которая позволила иначе, чем обычно, взглянуть на красноватые рисунки по берегам Белого Июса. Отдельные изображения слились для меня в единый рассказ. Именно об этом я постарался рассказать.

Когда мы говорим о наскальных рисунках, оставленных древними жителями юга Сибири, прежде всего перед мысленным взором возникают изображения, выбитые на скальных плоскостях. Такие рисунки историки называют петроглифы. Чаще всего путешественник, отправившийся в Хакасию, видит именно такие проявления древнего искусства. Петроглифы Сулекской и Боярской писаниц, ставшие в последнее время знаменитыми петроглифы горной гряды Сундуки.

Примеры петроглифов с Сулекской писаницы, Четвёртого сундука, Белая лошадь

Но через века до наших дней дошли и изображения, выполненные охрой. Настоящая наскальная живопись. Дожди, снег, ветер не пощадили творения древних художников, поэтому такие рисунки – редчайший памятник искусства прошедших веков.

Писаница в гроте Проскурякова (массив Тогыз-Аз).

Одна из таких писаниц расположена близ деревни Малая Сыя в Ширинском районе республики Хакасия на гранитных скалах правого берега реки Белый Июс.

Приехав в конце марта в Малую Сыю, мы надеялись на тёплую солнечную погоду. Но Хакасия встретила снегопадом. За сутки снега выпало столько, сколько порой здесь не выпадает за всю зиму.

Снег падал и падал, укрывая толстым белым ковром склоны гор, лёд Белого Июса, одевая в снежные одежды кусты и деревья.

И всё же через пару дней, дождавшись погожего дня, мы отправились на юг от Малой Сыи в верх по течению Белого Июса к тому месту, где вблизи устья речушки Аспад на гранитных скалах остались красноватые рисунки, выполненные древними художниками.

Впервые Аспадская писаница была обнаружена и описана более ста лет назад, в 1909 году экспедицией Александра Васильевича Адрианова. Известным исследователем древностей Минусинской котловины и бассейна Чулыма, открывшего на берегах Белого Июса несколько писаниц, выполненных краской на основе природных материалов и животного жира. Но, к сожалению, сегодня мы знаем лишь о местоположении двух из них. Бараевской в приустьевой части реки Пехтерек. И Аспадской, которую Адрианов увидел практически исчезнувшей и описал как бесформенные пятна охры на поверхности гранита.

Повторно Аспадскую писаницу в 1978 году открыл Новосибирский археолог, доктор исторических наук Виталий Епифанович Ларичев, который наоборот нашёл её великолепно сохранившейся.

Адрианов А.В. (слева), Ларичев В.Е. (справа).

Такая разница в описании одного и того же объекта возможно объясняется, по мнению Эльвиры Андреевны Быстрицкой, тем, что рисунки могли быть обновлены, реставрированы, в тридцатые годы двадцатого века, когда, судя по книге Виктора Яковлевича Бутанаева, не смотря на борьбу Советской власти с религиозным воззрением коренных народов Сибири, произошёл рост числа шаманов в Хакасии.

Так это или нет, сказать невозможно.

Мы видим одно: через сорок лет после описания этой картинной галереи Виталием Епифановичем Ларичевым и Юрием Георгиевичем Белокобыльским рисунки вновь утрачивают чёткость. А местами снова превращаются лишь в неясно видимые пятна охры.

Обычно древние рисунки и петроглифы даже в пределах одной писаницы современные историки и археологи склонны рассматривать как сюжетно не связанные разрозненные изображения. Но всегда ли это так? Ведь увидел Виталий Епифанович Ларичев в петроглифах четвёртого Сундука рисованное повествование, героический эпос тагарцев, не имевших письменности. Может быть такая трактовка имеет право на существование и в отношении Аспада.

Рисунок с Аспадской писаницы.

Хорошо известно, что предки народностей, населяющих север современного Кыргызстана, пришли сюда с берегов Енисея. И на южном берегу Иссык-Куля в урочище Манжылы-Ата во время одной из экспедиций спелеологического клуба «Сибирь» мы услышали такую легенду:

Когда-то давно племя хакасов из рода Хыргыз, жившее тогда на берегах реки Эне сай, которую сейчас называют Енисей, были перебиты внезапно напавшими на их селение врагами. Спаслись только мальчик и девочка, в тот день ушедшие в лес за грибами, а когда вернулись, предводитель напавших позвал Рябую Хромую Старуху, велел ей отвести их в лес и убить, чтобы не осталось никого из этого племени. Старуха хотела сбросить детей с высокого обрыва в реку, но в последний момент из чащи вышла самка марала, и заговорила с ней человеческим голосом. Мать Олениха сказала, что возьмет на воспитание сирот, потому что охотники убили ее потомство.

Несколько лет спустя охотники заметили в стаде маралов прекрасную девочку и мальчика с оленьими рогами. Мальчика-оленя они убили. А девочка бросилась убегать вдоль реки и была поймана там, где отвесы скал преградили ей путь. Властитель, к которому привели пленённую девочку, отдал ее в жены своему внуку. Красавица стала прародительницей могучего рода, прославилась необыкновенной мудростью и волшебными чарами, но в последствии утратила оленьи рога.

Тем из нас, кому раньше приходилось видеть Аспадскую писаницу, показалось, что услышанная в Кыргызстане легенда – это именно то, что в древности в виде рисунков было изображено на гранитных скалах.

И целью нашей нынешней поездки было желание на месте уточнить, насколько старинные изображения соответствуют услышанной легенде.

Хрустит под ногами замёрзшая за ночь снежная кашица, а лёд Июса всё ещё толст и крепок. Хотя местами поверх уже выступила вода. Плоская площадка невысокого берега. Сейчас здесь растут лиственницы и берёзы. Но так ли это было в те времена, когда создавались рисунки? Возможно тогда деревьев здесь не было. Прямо за открытой взору лужайкой вздымались отвесы гранитных скал.

В конце семидесятых годов прошлого века детальное описание Аспадской писаницы выполнил Новосибирский археолог Юрий Георгиевич Белокобыльский. И возникает такое впечатление, что часть из того, что было обнаружено сорок лет назад, вновь надёжно укрыто покрывалом времени. А кое-какие детали писаницы то ли были не замечены исследователем, то ли не нашли отражения в сделанных им описаниях. Принято считать, что композиционно писаницы создателями делились на три уровня: верхний – уровень богов; срединный – уровень людей, где происходят самые главные взаимодействия нашего с вами мира как с богами, так и с силами мира нижнего, мира предков, мира чудовищ.

В своих научных публикациях Юрий Георгиевич Белокобыльский указывает, что выше всех композиционно, подминая под себя весь сюжет писаницы, изображён шаман. В рогатой шапке, то ли танцующий, то ли идущий на зрителя странной ритуальной походкой.

Но нам удаётся гораздо выше, почти на высоте четырёх метров, обнаружить рисунок оленихи. Не та ли это небесная мать-олениха, спасшая детей от жестокой смерти? Но напрасно ищем мы описанное Новосибирским археологом изображение людей с оленьими рогами. Мужской фигурки с гордо выпяченной грудью и откинутой назад головой, увенчанной ветвистыми рогами. И женской, танцующей. Может неудачное освещение. Может не настолько намётан наш глаз. Зато вот она фигура охотника.

Белый Июс у Аспадской писаницы течёт с юга на север. Возможно в древности его воспринимали как мировую реку, текущую сверху из мира богов с южной стороны вниз, в холодное царство, к северу. И с юга на север разворачивается действо, запечатлённое в рисунках Аспадской писаницы, завершаясь фигурой шамана.

Вот как описывает её в своей научной работе Юрий Георгиевич Белокобыльский: «…Согласно легенде, после гибели брата девочка-олень убегала от преследующих её охотников вниз по течению реки и была схвачена там, где скалы преградили ей путь…»

Попробуем и мы пройти по пути, указанному легендой.

Там, где заканчиваются скалы Аспадской писаницы, в начале двадцатого века православные священники установили деревянный крест, который должен был преградить дорогу чертям, намалёванным на скалах язычниками, дабы не разбежались они по окрестной тайге. Остатки этого креста мы видели в конце девяностых годов.

Ниже Аспадской писаницы Июс разбивается на рукава – неширокие протоки меж заросших островов. На одной из них обосновалась колония бобров. Широкие тропы проложили эти зверьки от лесоповала к своим норам, входы в которые находятся под водой незамерзающих полыней в русле Июса. Трудно поверить, что эти деревья повалены в общем-то небольшими зверьками.

Мы же идём дальше. То выглядывает солнце, то небо затягивается облаками. Но, вместе с тем, становится теплее и теплее. И поверх льда Июса выступает вода. Река поворачивает к западу. Правый берег вздымается отвесами скал. Вот ровный участок берега. Такой же, как у Аспадской писаницы. Дальше не пройти. Скальные прижимы обрываются прямо в струи Июса.

В начале девяностых годов прошлого века Олегом Георгиевичем Добровым и Натальей Николаевной Яценко здесь была обнаружена ещё одна писаница – символы женского естества. Эту писаницу не знают туристы, поэтому рисунки до сих пор смотрятся достаточно чётко. Беда в том, что посетители Аспадской картинной галереи очень часто поливают следы охры водой, чтобы они контрастней смотрелись на скалах, были бы удобней для фотографирования. Возможно это одна из причин столь быстрого разрушения писаниц Аспада.

Похоже услышанная нами легенда полностью подтверждается. Единый смысл имеет даже не одна писаница, а две. Последняя является смысловым продолжением первой.

А почти напротив рисунков, посвящённых девочке-оленю расположен скальный останец – чёртов палец. Подобные скалы почти всегда в древности подразумевали мужское начало. И очень символично, что женское святилище-протохрам находится напротив вот такого мужского символа.

Древние легенды гласят, что в том месте, где людям явилась мать-олениха, долгие годы весной собирались жители окрестных мест, чтобы выразить благодарность за сохранение их рода. А место, где была пленена девочка-олень, стало своего рода святилищем, куда приходили бездетные женщины с просьбами к богам подарить им ребёнка.

Вот так легенда, услышанная за тысячи километров от берегов Хакасии, отразилась в наскальных рисунках правобережья Белого Июса.

Нам, жителям ХХI века, крайне сложно вникнуть в суть обрядов, корни которых уходят в глубь тысячелетий.

Современные жители Северной Хакасии в значительной мере утратили связь с традициями и верованиями прошлого. Даже возрождаемый в последние годы шаманизм слишком часто опирается в трактовках древних памятников не на память поколений, а на мнение современных учёных.

Археологи и историки очень часто занимаются лишь документированием увиденного, в редчайших случаях пытаются вникнуть в особенности композиционного расположения рисунков, оставляя анализ их содержания и взаимосвязи отображаемых объектов как бы за рамками своих исследований.

Виталий Епифанович Ларичев одним из первых попытался взглянуть на картинные галереи, , выбитые или нарисованные на скалах, как на художественные произведения, связанные единым сюжетом, своего рода рассказом в картинках.

Мы попытались подойти к осмыслению Аспадской писаницы именно таким образом, увидев в ней отражение красивой легенды о матери-оленихе и её приёмных детях. Правы мы или нет, может быть покажет время. Сочетание "может быть" использовано потому, что на наших глазах через сорок лет после повторного открытия Аспадской писаницы она исчезает. В эту поездку нам не удалось разыскать нарисованную фигурку оленеголового мальчика, описанную Юрием Георгиевичем Белокобыльским в одной из своих работ и сохранившуюся на архивных фотографиях спелеологического клуба "Сибирь". Ныне Аспадская писаница вновь прячется от взоров путешественников за занавесом времени.

И всё же хочется верить, что удастся разыскать и все изображения Аспадской писаницы, и те писаные скалы, о которых более ста лет назад упомянул в своих отчётах Александр Васильевич Адрианов.

Бараевская писаница на реке Белый Июс.

Человек-олень с Аспадской писаницы (из архива спелеологического клуба "Сибирь").