История | Хара-Хото

Хара-Хото

Хара-Хото — мое открытие, мое фактическое завоевание для науки

Петр Кузьмич Козлов (1863–1935) на выставке археологических находок из Хара-Хото. Штаб-квартира Русского географического общества, февраль 1910 года. Фото: Сергей Прокудин-Горский

У руководителя экспедиции Русского географического общества в Китай Петра Козлова были все основания не торопиться с публикацией сообщения об открытии развалин в пустыне Гоби

В июне 1907 года подполковник Генерального штаба Петр Кузьмич Козлов получил письмо от Цокто Бадмажапова, своего друга и спутника в ходе экспедиции по Монголии и стране Кам. Казак-бурят Бадмажапов писал: «Я во время своей поездки в Эцзин-гол сделал весьма интересную открытию — покрайней мере я думаю. Около песков между долинами «Гойцзо» и «Эцзин-гол» наткнулся на развалину «Хара-Хото» или «Хара-Байшен», где специально дневал сделать снимки и кой что записать» (сохранена орфография и пунктуация оригинала). К письму прилагались фотографии мертвого города Хара-Хото с просьбой показать их вице-председателю Географического общества. Бадмажапов рассчитывал на содействие в издании брошюры о неизвестных прежде руинах. Река Эдзин-Гол (в 1907-м писалась Эцзин-Гол) впадает в озера посреди пустыни Гоби, образуя оазис, населенный монголами-торгоутами. Они знали, что неподалеку в пустыне есть заброшенный город, но скрывали его существование от посторонних. Торгоуты надеялись найти там несметные сокровища. Когда в 1893 году землю торгоутов проезжал геолог Владимир Обручев, ему не показали дорогу, с которой виден Хара-Хото, и по милости проводников Обручеву пришлось делать крюк в несколько сот километров. В 1900 году с торгоутами общались спутники Козлова, в том числе и Бадмажапов, служивший в Монголо-Камской экспедиции переводчиком. И снова жители оазиса категорически отрицали существование в их земле каких-либо исторических объектов, замечая при этом: «Вы, русские, хотите знать больше нас о наших местах». Бадмажапов, представлявший в китайской провинции Ганьсукяхтинскую торговую компанию «Собенников и братья Молчановы», имел штаб-квартиру в Динъюаньине (Баян-Хото) и путешествовал по пустыне, покупая у кочевников скот для чайных караванов. В одной деловой поездке он и наткнулся на Хара-Хото.

Ход экспедиции Петра Козлова в 1907–1909 годах

Все даты даны по старому стилю. Цифрами обозначены точки на карте.

1907

Апрель

Цокто Бадмажапов обнаружил развалины Хара-Хото (1)

28 декабря

Отправление экспедиции из Кяхты (2)

1908

25 января

Отъезд из Урги (3)

19 марта

Прибытие разведывательного отряда в Хара-Хото. Начало раскопок.

21 марта

Обнаружение первых тангутских рукописей.

30 марта

Обнаружение старинных ассигнаций. Отъезд на юг.

Апрель – июнь

Экспедиция остановилась во дворе дома Цокто Бадмажапова в Баян-Хото. Изучение хребта Алашань.

31 августа – 9 сентября

Плавание по озеру Кукунор, высадка на острове Куйсу, промеры глубин и взятие проб донных осадков.

7 декабря

В оазисе Гуйдуй Козлов получил письмо из Географического общества с предложением вернуться в Хара-Хото (4)

1909

Ночь с 12 на 13 января

Предательское нападение амдоских тангутов на экспедицию (5)

22 февраля – 7 марта

Остановка в монастыре Гумбум. Переговоры с Далай-ламой XIII (6)

22 мая

Возвращение в Хара-Хото, начало полномасштабных раскопок.

30 мая – 7 июня

Работа на «знаменитом» субургане; сенсационные находки.

16 июня

Караван экспедиции покинул Хара-Хото.

Осень

Археологическая коллекция Козлова благополучно доставлена в Петербург.

Слева: Цокто Гармаевич Бадмажапов (на фото справа). Провинция Ганьсу, 1906 год

Справа: Логотип представителя русской торговой фирмы «Собенников и братья Молчановы» Ц.Г. Бадмажапова; его имя написано на русском, китайском и монгольском языках. Такой логотип печатался на бумаге, употреблявшейся для написания писем, в том числе на имя Козлова. Архив РГО

А в это время Козлов собирался в экспедицию в китайскую провинцию Сычуань. Затея имела цели разведывательные (съемка хребта Наньшань на пути из Китая в Тибет), дипломатические (переговоры с Далай-ламой XIII) и зоогеографические (коллекционирование тропической фауны Сычуаньской впадины). Козлов решил по пути завернуть в Хара-Хото. Вот уже сто лет историки сокрушаются, что планировал он это втайне и не взял с собой профессионального археолога. Но ведь полковник рассчитывал найти несколько серебряных безделушек, а открыл древнюю тангутскую цивилизацию, о которой до Козлова было известно только, что она вообще существовала. С современными тангутами Козлов познакомился в 1884 году, когда еще юношей участвовал в экспедиции Николая Пржевальского. Словом «тангуты» называли кочевников окраинного Тибета, истых буддистов и при этом часто отъявленных разбойников . Они постоянно покушались на русские экспедиции. Свою первую награду — орден Святого Георгия — Козлов получил по представлению Пржевальского как раз за сражение с ордой тангутов. А ведь некогда тангуты занимались земледелием и торговлей. И в их государстве Си Ся, существовавшем в 982–1227 годах к югу от границ современной Монголии, была собственная письменность, были свои монастыри, академии, бумажные мануфактуры, строились сохранившиеся по сей день оросительные каналы, а книги на забытом ныне тангутском языке печатались наборным шрифтом за 250 лет до Гутенберга. Все это было установлено лишь при изучении документов, найденных Козловым в Хара-Хото.

Северная стена крепости Хара-Хото. Видна брешь, через которую может проехать всадник. По легенде, брешь проделали в 1372 году оборонявшиеся от китайцев монголы для вылазки, оказавшейся для осажденного гарнизона роковой. Фото: Петр Козлов

Первые рукописи были обнаружены весной 1908 года, когда Козлов своими глазами увидел стены затерянного в пустыне города. Крепость построена в форме ориентированного по сторонам света прямоугольника размерами 450 × 380 метров. Толщина стен в нижней части достигает шести метров, а высота — восьми. И снаружи, и внутри стояли субурганы, или ступы, — буддийские часовни, в которых экспедицию ждали самые интересные находки. Впрочем, начали раскопки с остатков домов вдоль улиц. Как писал в своем дневнике Козлов, «стоило копнуть любой закругленный холмик дома, как за сухой землей вскоре обнаруживались солома, циновки, устои дерева и проч., свидетельствовавшие о крыше, обрушившейся внутрь жилища. Откапывая дальше, мы рыли, ломали, рушили, бродили по поверхности. К вечеру наша палатка уже представляла маленький музей, малое собрание предметов Хара-Хото… Конечно, всего интереснее рукописи — это документ своего рода».

Рукописи, печатные оттиски и рисунки, добытые за 10 дней, отправили почтой в Петербург. Пора было двигаться дальше, в Сычуань, страну больших панд. Ночь перед отъездом руководитель экспедиции провел без сна. Им овладело странное чувство личной причастности к истории. Он уже догадывался, что Хара-Хото населяли не китайцы, а совершенно неведомый народ. И если так, то это открытие обессмертит его имя. «Вечером люди скоро уснули с мыслью назавтра, 30 марта, последний раз поработать. Из Хара-Хото мы должны были выступить в полдень. Ночь быстро спустилась на вечно сонный отживший город. Я еще гулял по развалинам; меня сопровождала мысль, скоро ли явятся сюда более детальные исследователи, специалисты, с другой же стороны, хотелось скорее разгадать тайну письмен — ужели они не скажут нам, кто и когда тут жил?! А как интересно знать все это!»

Кочевники-тангуты. Фото: Петр Козлов

Судьба тангутского народа

Самоназвание древних тангутов — ми. Древние авторы отмечали отвагу и воинственность этого народа. Империя тангутов, которую китайцы называли Си Ся (Западное Ся), в 1006 году превратилась из данника Китая в соседа, взимавшего с китайцев дань. Ударную силу тангутского войска на поле боя составляли закованные в броню кавалеристы — «железные коршуны» — и камнеметчики с катапультами. В 1038 году император царства Си Ся провозгласил государственной религией буддизм. Священные книги буддистов перевели на тангутский язык, для чего была создана тангутская иероглифическая письменность. Распространение в Си Ся книгопечатания привело к возникновению большого слоя образованных людей самых разных профессий: по всей Центральной Азии ценились тангутские врачи, коневоды, инженеры и переводчики. За время существования Си Ся на тангутском троне сменилось 12 императоров. В 1227 году войско Чингисхана захватило столицу империи город Чжунсин (современный Иньчуань), и царство тангутов стало частью Китая, находившегося под властью монгольских императоров. Политика монголов привела к ассимиляции тангутского народа. Скотоводы, у которых завоеватели отобрали лучшие пастбища, бежали в Тибет и стали кочевниками, говорящими по-тибетски. Оседлое население обратили в ислам, чтобы тангуты перестали читать священные книги на собственном языке. В результате к XVI веку тангутский язык был забыт. Лишь после раскопок Хара-Хото удалось расшифровать тангутские иероглифы и воссоздать звучание языка народа ми.

Наутро монгольские проводники принесли Козлову «собрание однообразных по виду и различных по размерам китайских рукописей или оттисков с красною правительственной печаткою». Это были самые древние дошедшие до нас бумажные деньги — ассигнации, введенные в Китае императорами-монголами, известные прежде только по книге Марко Поло. Теперь их можно было подержать в руках. Но само наличие купюр в развалинах озадачило Козлова: «Металлических денежных знаков не попадается; как не попадается и одежд, и обуви. Странно, куда все девалось; неужели всем видимым воспользовались воины-победители? Тогда удивляешься пачкам ассигнаций». Бумажные деньги частично подтвердили легенду о причинах запустения Хара-Хото, который в свое время стоял у реки Эдзин-Гол и назывался Эдзина. После того как монголы завоевали и этот город, и весь Китай, в Пекине до 1368 года правили императоры монгольской династии Юань. Потом восставшие китайцы выгнали монгольского императора Тогон-Тэмура и провозгласили собственную династию Мин. Но с монгольской империей не было покончено, она еще простиралась от Хуан хэ до Байкала и от Алтая до Сахалина. Наследники Тогон-Тэмура решили создать в Эдзине плацдарм для отвоевания Китая: город укрепили, заполнили осадными орудиями и припасами.

Монастырь Гумбум, февраль 1909 года. «Молящихся по случаю пребывания далай-ламы в Гумбуме было великое множество». Фото: Петр Козлов

К ликвидации этого вражеского плацдарма китайцы подошли основательно. Армия под командованием полководца Фэн Шэна в 1372 году соорудила на ЭдзинГоле дамбу, так что русло реки переместилось на 30 километров западнее. Жители Эдзины пытались выкопать колодец, но вода ушла навсегда. Люди оставили город, забрав с собой все ценное, а деньги свергнутой династии Юань бросили, поскольку они больше ничего не стоили. Любопытно, что Фэн Шэн, убивая город, невольно спас от забвения разгромленное монголами Тангутское царство: если бы грунтовые воды не ушли вслед за рекой, то хранящиеся в субурганах Хара-Хото документы тангутов сгнили бы задолго до 1908 года.

Козлов и его спутники отправились в путь, пересекли пустыню Алашань и остановились в доме Бадмажапова в Баян-Хото. Потом было путешествие через Наньшань и плавание по озеру Кукунор на брезентовой лодке. В оазисе Гуйдуй Козлов получил от ученого секретаря Географического общества Александра Григорьева письмо о том, что специалисты считают Хара-Хото столицей давно погибшего тангутского государства Си Ся. «Ввиду важности совершенного открытия, — писал Григорьев, — Совет Географического общества уполномочил меня предложить Вам не углубляться в Сычуань, а вместо этого возвратиться в пустыню Гоби и дополнить исследование недр мертвого города. Не жалейте ни сил, ни времени, ни средств». По дороге назад в Хара-Хото Козлов едва не погиб от руки современных тангутов. Было решено возвращаться по никем еще не исследованному нагорью Амдо. Путь лежал через тангутское княжество Луцца, где правил старый князь Лу-Хомбо, производивший, по словам Козлова, «впечатление крепкого, закаленного в боях воина». Первая встреча с ним прошла по всем законам гостеприимства: «Кирпичный чай, приправленный солью, молоком и маслом, вначале кажется противным, но я уже достаточно привык к этому азиатскому напитку и с аппетитом поглощал чашку за чашкой; сын Лу-Хомбо то и дело подливал мне чай и подкладывал новые печенья, поджаренные в бараньем сале… Князья были приглашены в офицерскую палатку; оба они оказались большими любителями выпить и без всякого стеснения спросили у меня русской водки, поднимая вверх, в знак одобрения, оба больших пальца... Я им предложил самого крепкого спирта, хранящегося в запасах экспедиции для коллекционирования рыб, змей, ящериц и проч. Князья одобрили его, и старик немного подвыпил…»

Но амдосцы положили глаз на новые трехлинейки, которыми были вооружены члены экспедиции. «Старый князь собрал своих старшин-головорезов; на этом совете, как выяснилось впоследствии, и было решено уничтожить нас, чтобы воспользоваться всем нашим оружием... В 12 с половиной часов ночи винтовочный выстрел поднял нас на ноги; то был выстрел подскакавшего на бивуак разъезда по нашему часовому, который, громко крикнув «Нападение, вставайте!», в свою очередь открыл огонь по удиравшим двум всадникам… Едва мы успели одеться, полностью вооружиться и встать в боевую линию, как с той же стороны, куда ускакал разъезд, заслышали новый топот копыт быстро скакавших коней, постепенно усиливающийся, и вместе с тем завидели черное пятно, выраставшее по мере приближения тангутов к нашему лагерю… Огонь восьми наших винтовок описывал непрерывную огненную змейку, ярко сверкавшую в темноте ночи.

Разбойники не выдержали, не доскакали какой-нибудь сотни шагов, вероятно, и того меньше, круто повернули в сторону и тотчас скрылись в глубокой лощине. Все описанное произошло так быстро, так стремительно, что вначале казалось каким-то таинственным призраком, это был какой-то дикий вихрь или ураган, промчавшийся Бог весть откуда и куда… Не стой мы в полной боевой готовности навстречу этому грозному урагану, ничто не спасло бы нас от стремительности разбойников, их пик и сабель. Но Бог судил иначе… и как мне не верить в мою путеводную счастливую звездочку!»

С этого момента счастье постоянно улыбалось Козлову. На глазах коварных тангутов экспедиция благополучно прошла все нагорье, при этом собирая коллекцию животных и минералов. Затем Петр Кузьмич провел успешные переговоры с далай-ламой, получив от него личное приглашение посетить Лхасу. А по возвращении в Хара-Хото весной 1909 года был разрыт субурган, запечатанный в 1225 году перед самым нашествием Чингисхана. Помимо буддийских икон и скульптур, священных книг и досок для их печатания, там оказался городской архив Эдзины, тангутско-китайский словарь и свод законов империи Си Ся. Благодаря этому тангутское право теперь известно лучше, чем законы средневековой Японии или Кореи. Прослышав о сделанной русскими необыкновенной находке, в Хара-Хото зачастили местные чиновники, и вскоре о раскопках заговорила вся Монголия. Поэтому участники экспедиции окрестили субурган «знаменитым». Под этим названием он и вошел в историю.

После изматывающего путешествия работа в безводной пустыне была настоящим испытанием. В дневниках Козлова восторг от находок перемежается описаниями трудного быта: «Лежим врастяжку и страдаем. Нет ни ручейка, ни колодца, который мог бы хоть чуть-чуть освежить… Душно, томно, тяжело! Ух, как тяжело. И только счастливая находка — субурган, выручил; в этом крупном успехе, давшем всем нам занятие, мы видели усладу, утешение, и продолжительность «крепостного заключения», как в шутку мы выражались, прошла незамеченной…»

Возвращение в Петербург стало триумфом. В новом здании Географического общества устроили выставку произведений искусства и рукописей из «знаменитого» субургана. Петр Кузьмич сидел в зале, отвечая на вопросы сотен посетителей и принимая поздравления с одним из самых блестящих открытий в истории Географического общества и всей русской археологии вообще.

Только один человек не разделял всеобщего ликования. Цокто Бадмажапов недоумевал, почему не упомянуто его имя и отчего до сих пор не опубликовано его сообщение про «весьма интересную открытию». Козлов написал Бадмажапову: «Из разговоров с секретарем я усмотрел, что Общество не могло бы напечатать твоих сведений… потому именно, что фактических данных — археологических находок — не было, а из сообщения можно было видеть, что они там есть, значит только послужить бы толчком… иностранцам поскорее заслать лишнюю экспедицию». Общество недаром боялось конкурентов: британский археолог Аурель Стейн уже шел по Великому шелковому пути, совершая одно открытие за другим. Позднее, в 1917 году, он работал и в Хара-Хото, но там сливки были уже сняты. Обиженный Бадмажапов собрался рассылать свои снимки в газеты. Фотографии были железным доказательством его приоритета, ведь на них еще цел «знаменитый» субурган. Козлов посоветовал своему другу «не ссориться» и принял меры, чтобы замять скандал. Бадмажапову присудили серебряную медаль Географического общества, дали орден Святой Анны, сделали его офицером Генштаба, вызвали на аудиенцию к царю.

Такая карьера впоследствии подвела Цокто Гармаевича: в 1931 году он был арестован как «контрреволюционер, сочувствующий идеям панмонголизма». По логике доносчика звание царского офицера усугубляло такую вину. Бадмажапов был приговорен к пятилетней ссылке, а в 1937 году расстрелян за участие в мифическом «японо-бурятском заговоре». По этой причине его вклад в открытие Хара-Хото до недавних пор замалчивался.

Карта дельты реки Эдзин-Гол в 1908 году

1. Развалины города Эдзина (Хара-Хото)

2. Дорога в страну тангутов: на Баян-Хото и Иньчуань через Алашань

3. Развалины «Актын-хурэ» («Лошадиная загородка»). Некогда передовой пост, защищавшей город тангутской кавалерии

4. Последний колодец на тангутской земле, дальше к северу в начале XIII века находились владения монголов

5. Ставка торгоутского князя, снабжавшего экспедицию Козлова продовольствием и водой

Северное приграничье Тангутского царства

При тангутах город Хара-Хото назывался Эдзина, что в переводе значит «город Черной реки» (монгольское название реки Эдзин-Гол сохранило тангутский корень «эдзин» — «Черная река»). Старший чиновник местной администрации носил звание цыши — ранг, соответствующий префекту. В Эдзине располагались буддийский монастырь Пяти Знаний, казенные винные склады и тюрьма для особо опасных преступников. Тангуты отбили этот город у уйгуров в 1023 году. Эдзина стала для них важной приграничной крепостью на кратчайшем пути из столицы в Центральную Монголию. Здесь была расквартирована одна из 17 армий империи Си Ся. Перед самым монгольским вторжением командующий этой армией Мбэнин Ндживува докладывал своему императору, что располагает 56 большими и малыми камнеметами. Козлов обнаружил на стенах крепости «остатки зубцов и большой запас острых камней», которые осажденные метали в неприятеля. На Эдзину пришелся первый удар армии Чингисхана, взявшего город штурмом весной 1226 года. В боях за город тангуты потеряли десятки тысяч воинов, но и монголам эта победа стоила дорого.

«Знаменитый» субурган до (слева) и по окончании (справа) раскопок. На основании ступы — статуи сидящих святых, у ног которых лежали раскрытые священные книги. «Перед началом работы я фотографировал эту ступу вместе с моими усердными спутниками. К вечеру она сильно понизилась… А как мне жаль купола, красивого высокого купола, который фантастически рисовался на фоне заревого горизонта! Жаль и очень жаль… странно». Фото: Петр Козлов

Боевой путь Петра Козлова

Хотя буддисты хорошо относятся к путешественникам, Козлову не раз приходилось сражаться на дорогах Тибета: «Казалось бы, здесь, в стране монастырей и лам, которым религией запрещено даже убивать паразитов на собственном теле, не говоря уже о более высших животных, и можно было бы рассчитывать европейцу на лучшие мирные поездки по стране и знакомство с нею. На деле же выходит обратное. Нигде мы не берегли себя так, как здесь…»

1884

В верховьях Хуанхэ несколько сотен тангутов-нголоков напали на экспедицию Пржевальского, состоявшую из трех офицеров, пяти казаков и восьми солдат. Пржевальский отправил гренадер под командованием юного Козлова в контратаку; тангуты отступили.

1900

Члены Монголо-Камской экспедиции Козлова после полуторачасовой перестрелки рассеяли отряд тибетцев, преграждавший дорогу на Чамдо. 1901 По инициативе настоятеля монастыря Мэнчжи-гомба тибетцы-лингузцы устроили на пути экспедиции засаду. Козлов с Бадмажаповым вступили в перестрелку с разбойниками и отогнали их.

1909

Ночное нападение амдоских тангутов на караван Козлова.

Намган, будущий тибетский министр. Фото: Петр Козлов

Переговоры с Далай-ламой XIII

Чтобы не злить правительство Британии, ревнивой соперницы Российской империи на Востоке, Козлов говорил с далай-ламой не от имени своего государства, а как представитель Русского географического общества. Правитель Тибета расспрашивал его о найденных в Хара-Хото буддийских древностях. Обиженный на британское вторжение в Лхасу, далай-лама пригласил Козлова посетить свою столицу и подробнее исследовать его страну: «Мне самому будет интересно узнать результаты ваших экспедиций. Надеюсь, что Россия будет поддерживать с Тибетом лучшие дружеские отношения и впредь так же будет присылать ко мне своих путешественников-исследователей». Козлов провел в Гумбуме две недели. Формальным поводом для регулярных встреч с правителем было обучение искусству фотографии Намгана, молодого человека из окружения далай-ламы. Когда через три года Тибет отделился от Китая, Намган стал военным министром независимого государства.

Источник