Экспедиции | Снежный плен Югорского полуострова. Часть 4

Снежный плен Югорского полуострова. Часть 4

В какой-то момент мы уже начали было сомневаться: а не показалось ли нам? Но ведь не могли же ошибаться все четверо! В голову приходили только два варианта исчезновения фар. Первый — вездеход сломался, а снегоходы развернулись обратно в Каратайку за запчастями. Но этот вариант отпал после того, как мы полдня шли примерно в том направлении, откуда предположительно видели свет, и смогли продвинуться на несколько километров. В тех погодных условиях ночью просто невозможно было видеть сильно далеко. Но никаких следов или техники так и не было обнаружено. Второй вариант – это предположение о том, что те, кто двигался нам навстречу, сильно отвернули от берега, и мы просто разъехались. Эту версию нужно было проверить, и с целью поиска следов было решено отправить пешего гонца вглубь полуострова ровно перпендикулярно направлению нашего движения. Идти вызвался я. Взял с собой спутниковый телефон, навигатор, и из средств защиты ракетницу и фальшфейер (всё-таки белых медведей в этих краях никто не отменял), рассовал всё это по карманам и отправился в путь. Первый километр пути при среднем по нагрузке темпе показал среднюю скорость почти 5 км/час, что было очень неплохо, потому что шёл я пешком без лыж по достаточно рыхлому снегу, и проваливался время от времени по колено. Исходя из этого темпа, решил сначала идти ровно под 90 градусов к береговой линии километров семь-восемь до гряды сопок. Потом повернуть направо на Каратайку и пройти ещё километров пять, а после снова повернуть к берегу, и там уже идти к своим, которые в это время так же будут продвигаться в сторону Каратайки.

Топал я по времени примерно час, но кроме ровной цепочки свежих волчьих следов так ничего и не увидел: везде был нетронутый человеком ровный белый снег. И тут вдруг глаз выхватил их. Две полоски! Всё-таки человеку свойственно радоваться двум полоскам. Даже если это следы от гусениц посреди белой пустыни. Шли они ровно параллельно нашему движению, но в пяти километрах от нас. Как потом выяснилось, вездеход по большой дуге обошёл по равнине то место, где мы находились, потому что там, где мы рубились по кромке береговой линии, всё было в каньонах и наледях.

Но своей команде я принес вместе с хорошей новостью и плохую – при удалении от берега снега было ещё больше и он был ещё более рыхлым. Но других вариантов у нас не было.

Это был, пожалуй, самый сложный отрезок нашего пути. Скорость упала примерно до трёхсот метров в час. Машина не ехала никак вообще, только в раскачку, и только топтанием можно было продвигаться буквально по сантиметру вперёд.

Когда вездеход пойдёт назад, мы не знали. Может, уже выехал. И нам во что бы то ни стало надо было успеть их перехватить. А так как в такой сложной обстановке мы предсказуемо поставили вперёд машину на бОльших колёсах, то и пришло понимание, что водителям придётся меняться за рулём, так как один такое бесконечное топтание просто не выдержит. Мало того, поняли, что спать сегодня нам не придётся до тех пор, пока не выберемся на след.

Пока пробивались, след полностью замело, и его было уже еле видно. Но как бы там ни было, скорость наша на нём возросла и стала доходить почти до одного километра в час.

Погода иногда налаживалась, и даже время от времени выглядывало скупое северное солнышко, но это нам уже никак не могло помочь. С посёлком Каратайка нас разделяла почти сотня километров, а скорость передвижения была ничтожно мала. Пришлось перейти на круглосуточный режим движения. Днём за рулём своей Тойоты ехал Стас, и ему весь день помогал его штурман Игорь. На Митсубиси днём ехал я, а мой штурман отсыпался. А на всю ночь мне приходилось садиться за руль Тойоты, Игорь со Стасом ложились спать, а за руль Митсубиси садился мой штурман Олег.

Потеряв счёт дням и километрам, мы монотонно и незатейливо высматривали перед собой заметённый след вездехода и рубились по нему нон-стоп.

Примерно на половине пути между метеостанцией и Коротайкой нас всё-таки догнали снегоходы и вездеход.

Помочь нам они ничем не могли, потому что снег был таким, что гружёный МТЛБ сам себя еле вёз, и уже даже на небольших подъёмах подолгу буксовал, копал гусянками и глох. И поэтому, после совместного обеда и обсуждения вариантов нашего спасения из снежного плена, они ушли вперёд, а мы продолжили свою рутинную работу, только теперь по свежему следу.

Но снега было настолько много, и он был настолько рыхлым, что скорость наша не увеличилась ни на сколько. Вообще…

Всё то же самое бесконечное топтание, круглосуточный режим и смена водителей в головной машине.

Ещё через несколько дней к нам из Каратайки прилетел на самолёте Виктор с недобрыми вестями. Из-за сильного и продолжительного западного ветра с моря пришла вода и затопила всё вокруг посёлка. И там, где прошёл обогнавший нас вездеход, сейчас уже не проехать. И теперь единственный проезд возможен только напрямую через заросли тальника. Но сами мы его не пройдём, потому что он трёхметровой высоты, и полностью по самый верх заметён снегом. И что даже снегоходы там боятся ездить из-за того, что можно провалиться внутрь кустов.

Но зато Виктор выяснил, что в Каратайке есть два трактора на широких болотных гусеницах, которые могут приехать за нами и протащить нас через эти высокие кусты. Мы же упорно ползли с черепашьей скоростью по уже сильно заметённым следам, которые из-за непрекращающейся метели с каждым днём становилось видно всё меньше. И примерно ещё через день мы уже даже в темноте в свете своих фар начали их время от времени терять, а уж днём их стало не видно совсем. Мало того, след уходил сильно в сторону от посёлка и уводил нас ближе к морю, хотя по прямой до Каратайки оставалось меньше 20-ти километров.

Чем ближе мы подбирались к посёлку, тем чаще к нам приезжали местные на снегоходах. Сначала сами, потом жён с детьми начали привозить, чтобы посмотреть на этих чудаков. В итоге к нам приехали наши знакомые и сказали, что тут уже недалеко, и трактора готовы выехать прямо сейчас за чисто символическую сумму, т.е. фактически за цену дизтоплива, и мы приняли решение, что пускай приезжают, а уж по протоптанному ими следу мы точно проедем. Ведь на горизонте уже давно было видно огни посёлка, и устойчиво ловила мобильная связь.

Трактора примчали очень быстро, и мы тут же встали на их след. Скорость наша возросла аж в два с половиной раза, то есть стала равна примерно 2,5 км/час. И мы даже смогли проехать примерно с километр сами. Местные парни вместе с трактористами понаблюдали за всем этим и сказали нам тоном, не терпящим возражений:

— Так, товарищи горе-путешественники, хватит геройствовать. Там уже вам стол накрыт, баня натоплена, а время уже позднее, мы все домой хотим. А впереди ещё кусты. Так что давайте быстренько цепляйте свои вёдра за нормальную технику, и погнали домой.

Но снег был таким, что иногда даже прицепленная за трактором первая машина работала как плуг, и никак не хотела нормально ехать.

Я же, как только привязался к трактору, мгновенно расслабился и за рулём пассивно движущейся от усилия извне машины засыпал раза три так крепко, что даже снились сны про мороз, солнце и крепкий снежный наст. Но каждый раз просыпался и видел за окном всё те же 0 градусов, нескончаемую метель и рыхлый мягкий снег, в который проваливаешься местами по пояс.

Но зато как же всё-таки необычно и радостно было после всех этих мучений и бессонных ночей ощутить чувство, когда ты можешь включить передачу, отпустить сцепление, и машина начинает катиться по твердой поверхности. И даже можно впервые за десять дней выключить все блокировки. И даже поднять давление в колёсах выше 0.2. И оно едет! Не виснет на мостах, не проваливается в бездну, а едет.

Правда, ездить так можно было всего лишь по посёлку Каратайка, стоящего на реке Коротаиха, которую за последние дни немного подзатопило приливом, сделав невозможным по ней передвижение на колёсном транспорте. А ведь именно по реке надо было выбираться на большую землю.

В местную школу нас пригласили как бывалых полярников, чтобы мы рассказали об Арктике и о тех местах, где побывали. Но максимум, что я в тот момент хотел рассказать ребятам, это то, что «вот твой папка меня сюда притащил на верёвке, а твой папка обо всём договорился, а вот ваш папанька мне с соляркой помог».

Примерно за день до нас в Каратайку пришли из Воркуты два вездехода МТЛБ. Они-то и рассказали, что на нескольких первых километрах от посёлка на реке нас ждут в свои объятия две достаточно глубокие наледи, и нам их не пройти. Поэтому была достигнута договорённость на следующий день выезжать вместе с ними.

Удобно ехать на верёвке в сильный ветер. В те моменты, когда едешь сам без помощи тягача, трос не падает на землю и не лезет под колёса, а выгибается по ветру вбок, как бы ты близко не подъезжал к вездеходу.

Но два места и вправду были реально глубокими. И если я сначала было подумал, что зря мы затеяли всё это таскание нас по реке, то когда волна солёной воды и снега пошла мне на капот, я понял, что здесь бы в моей машине вода гарантированно пошла бы в салон, если бы мы пытались проехать эту наледь сами.

Проболтавшись несколько километров хвостиком у МТЛБ, мы решили дальше ехать самостоятельно, и попросили по рации нас отцепить. Снега на реке было много, ехать получалось очень медленно, и поэтому вездеходы сразу ушли вперёд и скрылись из виду. Но, как оказалось, ненадолго. На одном из них срезало вал на коробке. И здесь уже настала наша очередь помогать местным водителям. Дело в том, что советская военная техника, это такая техника, в которой всё сделано так, чтобы солдат никогда не расслаблялся, а в случае ремонта (а этой технике ремонт нужен постоянно) проявлял находчивость и смекалку. Вот и здесь для того, чтобы снять коробку, надо было шлифмашинкой вырезать какую-то серьёзную конструкцию внутри вездехода, а после установки коробки обратно её приварить. Весь инструмент и сварка у нас были с собой, так что наша помощь была своевременной и очень нужной.

Вообще по дороге там много брошенной техники, которая стоит в ожидании серьёзного ремонта.

И есть даже те, которые этого ремонта так и не дождались.

Видите рядом с брошенным МТЛБ выдутые бугры и кустики? Вот и мы их увидели. И чем дальше отъезжали от побережья Баренцева моря, тем меньше снега становилось вокруг. Оказалось, что этим ужасным снежным циклоном накрыло только западное побережье Югорского полуострова, на котором мы в тот момент и оказались. А середина и восточная его часть всё это время оставались такими же, какими были две недели назад – бесснежными и солнечными.

Дальше уже мы мчали по реке достаточно сносно, пока в заднем редукторе Тойоты не появились посторонние звуки, которые с каждым километром увеличивались. Хорошо, что Стас возит с собой весь свой гараж, и когда машина встала окончательно, он невозмутимо залез в бездонный багажник и, раздвинув в разные стороны полуоси, ступицы, корзины сцепления и ещё какие-то железяки, вытащил на улицу новёхонький редуктор.

Редуктор оказался передним, то есть реверсивным, а такой редуктор в заднем мосту не жилец, к сожалению. До дома доехать должно было хватить, но о каких либо Нарьян-Марах, куда мы хотели двинуть из Каратайки, можно было забыть.

Пролетая мимо, Виктор с воздуха сфотографировал наши машинки. Приехали мы из нижнего левого угла фотографии, а вот этот поворот с реки на берег и есть зимник Воркута – Сарембойское месторождение, откуда дальше идут такие же обслуживаемые зимники на Нарьян-Мар и Инту.

Выехали на него и даже прокатились около километра по этому автобану. Но, не в этот раз, к сожалению…

Обратите внимание на количество снега. Его нет! Он весь там, 100 километров назад.

А нас ждала Воркута. Так получилось, что за последние шесть лет я на разных машинах приезжал в Воркуту с разных сторон: с юга через Сыктывкар, с востока через перевал Эстато на Полярном Урале, с севера через Байдарацкую губу, а теперь вот и с запада через Каратайку. Но Воркута для автопутешественника — это такое место, куда мало приехать. Отсюда ещё как-то надо уехать, и желательно своим ходом. Я уже попадал здесь в передряги так, что приходилось выбираться на ж/д платформе. Вот и в этот раз перед нами встал вопрос, что делать дальше. Традиционный зимник на Инту уже был закрыт из-за ранней весны, и там уже вскрылись реки. Пошли узнавать цену на ж/д платформу, но эта сумма нас ввела в ступор – таких денег у нас не было. Оставался только один вариант – перебраться через Полярный Урал в Салехард. Подкупал этот вариант нас тем, что это был самый короткий путь домой. Правда, зимника там никакого не было, и попытка переехать горы была самой настоящей лотереей. Но деваться было некуда, и мы решились на эту увлекательную аферу, о которой я расскажу в ближайшее время.