Спелеологический клуб "Сибирь" | В погоне за приведениями

1, 2, 3, 4

Я сижу в полной темноте в самом центре гигантского грота. Фонарь выключен около получаса назад.

Давным-давно, так же без света сидел на этом камне житель эпохи бронзы, пришедший в это подземное святилище в гости к духам нижнего мира – духам умерших предков и таинственных сущностей, чьи имена навсегда исчезли в глубине веков.

Глаза открыты и мозг не может поверить в отсутствие зрительной информации – должно же быть хоть что-нибудь видно…

И на самой грани восприятия чудится движение чего-то огромного, угадываются очертания стен, укутанных черным бархатом тьмы.

– Ты не один во мраке – шепчет в глубинах сознания древний страх перед неведомым.

Вспыхивает свет. Тьма шарахается в сторону – за ближайший поворот, в сине-черную тень глыбы – туда, где ее не достанет луч укрепленного на каске фонаря. Она не исчезла, просто затаилась на время. Уйдет человек, и снова под каменными сводами во царит вечная ночь.

Сказки.

Легенды.

Истории похожие на правду.

Сколько их рассказывается о пещерах.

Около двадцати лет назад члены нашего спелеологического клуба «Сибирь» решили побывать в наиболее загадочных пещерах СССР – пещерах, которые молва связала с нечистой силой, бесчисленными сокровищами и приведениями. Удалось очень многое. Мы побывали в пещере честь открытия которой приписана Александру Македонскому, спустились в подземелье, где причудливый климат Туркмении сохранил сотни мумий людей и животных, провели ряд исследований, по результатам которых одна из пещер Хакасии была объявлена самой страшной пещерой мира. Иногда легенды находили подтверждение, иногда, разгадывая одну загадку, мы тут же сталкивались с другой, иногда действительность становилась фантастичнее любого вымысла.

В пещеру сорока колон.

Далекий февраль 1986 года. Страна велика и могуча, а стипендии любого Новосибирского ВУЗа с лихвой хватает на двухнедельную поездку в Среднюю Азию.

В ожидании поезда на Андижан, наша компания расположилась в открытом внутреннем дворике Ташкентского вокзала. Пасмурно, промозгло, сыро. В воздухе висит то ли туман, то ли легкая морось. Но тепло. На привокзальной площади торгуют свежеприготовленным пловом и подогретым пивом. Да-да! Именно подогретым – под железной бочкой стоит жаровня. И, что забавно – горячее пиво не гадость. Это, просто, совершенно иной напиток, нежели пиво холодное.

Ущелье, по-местному – сай, раскололо известняковый массив. Февральское солнце весьма ощутимо припекает. Лагерь разбит на каменистой равнине, у подножия утесов. Там, на высоте в четверть километра, практически на отвесной скале расположен вход нужной нам пещеры – величественный портал, созданный природой и превращенный людьми в объект поклонения. Ее открытие связывают с именем великого грека – Александра Македонского. По легенде, своим мечом он пробил проход среди глыб, открыв дорогу к гроту с окаменевшими деревьями… Чиль-Устун – «Сорок колон» - получила название пещера.

Ох, уж эти легенды! То ли быль, то ли сказка. Никто после Искандера Зулькарнайна не видел каменного сада…

Сменились религии и к Чиль-Устуну двинулись паломники.

Путь технически не сложен. Трудности на подходах скорее психологические. По гребню маленького хребтика мы подходим к первому уступу. Здесь давным-давно вырублены ступени и десять метров вертикали проходятся запросто. Следующее препятствие нами названо «Зеркало». Наклонная градусов под шестьдесят гладкая каменная плита, по которой предстоит подняться на высоту третьего этажа.

Азиатские калоши обеспечивают идеальное сцепление со скалой.

Вновь все достаточно просто, но… В этом то «но» все дело!

«Зеркало» расположено таким образом, что в случае срыва, соскользнешь не к его подножию, а в пропасть. Вчера, гуляя по дну сая, метрах в двухстах под тем местом, где пролегает наш сегодняшний путь, мы нашли несколько человеческих косточек.

«Если грехи тяжелы, они опрокинут в бездну» – гласит еще одна легенда. – «На все воля божья. Но милостив всевышний, и если, пройдет путник по скальной круче и невредимым вернется к подножию горы – простятся ему все прегрешения. А измельченный в порошок камешек, принесенный из Чиль-Устун излечит любые болезни».

Двое стариков из ближайшего кишлака ожидают нашего возвращения с «лекарством гор». В молодости они сами ходили в пещеру за целебным снадобьем для тогдашних аксакалов. Нынешняя местная молодежь не может пройти тропу, точнее и не пытается…

Дело тут не только в самой тропе.

– Более ста лет назад это случилось, – рассказали нам старики. – Пришли в их кишлак две женщины – старая и молодая. Неизвестно, что сделали они в своей жизни, но только молитва у жертвенного дерева на входе в Чиль-Устун могла спасти их души. Местный парень взялся отвести паломников к пещере. Трудным был путь. Говорят, что в некоторых местах провожатому пришлось завязать женщинам глаза, дабы не подогнулись их ноги от страха перед разверзнувшейся на пути бездны и вести их за руку. В иных случаях страховкой служило полотно чалмы.

Семь дней собирались провести женщины в молитвах и посте в привходовом гроте. Но случилось иначе. Через три дня все молодые мужчины из окрестных поселений были угнаны на рытье канала в Ферганской долине…

Не кому было проводить старуху и ее внучку обратно к подножию скал. Кричали женщины, звали на помощь. Но никого не нашлось среди жителей предгорий, кто спас бы их от голодной смерти.

Лишь через пол года вернулся в родное селение их проводник. И на другой же день отправился он в Чиль-Устун.

Пуст был привходовой грот.

Разведя огонь в плошке каменного светильника, шагнул «спелеолог» в вечную тьму. За низким проходом потолок ушел ввысь. Язычок живого огня отбросил на стены грота трепещущие тени. И в полной тишине, откуда-то из глубины подземелья раздались шаги…

Из-за огромной глыбы навстречу посетителю вышли две женские фигуры. На черных лицах белесым пятном выделялись мертвые, лишенные зрачков глаза. Фигуры висели в воздухе не касаясь пола. Вытянутые вперед руки потянулись к пришельцу.

– Теперь ты навсегда останешься с нами – звучало со всех сторон.

Швырнув светильник в приведения, кинулся человек к выходу…

С тех пор одновременно и святым и проклятым местом стал Чиль-Устун.

Даруя искупление грехов, обрекал он человека на смерть, если тот не веря в древние легенды оставался ночевать под каменными сводами.

Наш путь продолжался. «Зеркало» пройдено. Впереди самое неприятное для меня место – «полка» - узкая, шириной в три ладони, слегка покатая тропинка, с одной стороны которой стена скалы – с другой провал пропасти.

Дробным звоном летит над каньоном стук молотка, загоняющего в щель титановый клин скального крюка. Веревка простегнута в карабин.

– Страховка готова?

– Порядок!

Прижимаясь к нагретому солнцем камню делаю первый шаг. Буквально обнимая скалу огибаю покрытый лишайниками выступ.

На одной высоте со мной над саем парит ворон. Хорошо видно, как любопытная птица повернула голову, разглядывая наши фигуры, связанные паутинкой веревки.

Лазанием это не назовешь – все-таки тропа. Но вряд ли рискнул бы я пройти по ней без страховки.

Вот он – ключевой участок – полка кончилась. Прямо от ног – отвес. На нем выбоина, сделанная паломниками. В нее можно наступить и, сделав широкий шаг, оказаться на безопасной площадке.

– Перила свободны! Следующий!

Дальше дорога не сложная. Еще сотня метров по широкому карнизу и перед нами арка пещеры.

На самом краю пропасти, у входа чинара. Ветки дерева унизывают истлевшие полоски ткани. Чуть дальше в камне выдолблена жертвенная буддийская ступа. Над ней едва различимая вязь санскрита. Рядом более поздние арабские письмена. Подобное для азиатских пещер дело обычное. Наглядно видно, что на смену буддизму пришел ислам. Но на соседнем камне находим символ трилистника, свойственный еще более раннему периоду истории этих мест.

Забавно, как время делает значительной любую белиберду. Возмущаемся намалеванной надписью «Здесь был Вася» и трепетно перерисовываем в блокнот аналогичные высказывания, сделанные лет, эдак восемьсот назад. Не раз именитые археологи объясняли мне сакральный смысл и глубокую духовность «изображений связанных с культом плодородия». Вот бы удивился Вася, узнав каким образом его «художества» будут трактовать исследователи, эдак века тридцатого.

Сидим в привходовом гроте, любуясь скалами противоположной стены сая, обрамленными черной рамкой входа. Здесь рождались легенды…

В прочем, легенды ли?

В середине двадцатого века в глубине пещеры были найдены два женских черепа. А за пару лет до нашего путешествия, заночевавшие здесь самаркандские спелеологи среди ночи были разбужены шагами, приближающимися к их стоянке из недр горы. Вскочили люди, включили фонарики. Но никто не вышел на их свет, а шаги стали удаляться. Когда исследователи попытались догнать уходящего, на входе произошел обвал. На расстеленные спальные мешки рухнули глыбы весом в сотни килограмм. Не проснись, путешественники, не выскочи на звук шагов, и все бы они погибли.

Легенды вновь переплелись с явью.

Идем дальше. За спиной исчезают последние блики дневного света. Лучи налобных светильников бегут впереди, освещая путь. Надписи, надписи, надписи. Большинство – арабские. Но, что это? На своде потаенной ниши явный латинский шрифт – «1871 год. А.Далримпл. Шотландия». Каким же мужеством надо было обладать, дабы в одиночку в девятнадцатом веке отправится в далекий Туркестан, в пещеру, куда и местные жители ходят с опаской!

Калибр. Узкий лаз, передвигаться по которому можно только ползком. Ползком, соразмеряя движение с дыханием. Выдох – грудная клетка стала уже и удается протиснуться на несколько сантиметров. Вдох – застреваю. Выдох – еще несколько сантиметров отвоевано у узости. Главное – сохранить полное спокойствие. Иначе придет страх удушья. Полностью расслабиться, и вместе с тем приложить максимум усилий для продвижения вперед. Ход изгибается под противоестественным для тела углом. Жаль, что колени не разгибаются назад! На прохождение трех метров затрачиваю почти двадцать минут. Что радует, так это то, что в Средней Азии пещеры теплые. В тоненьком трико и футболке «калиброваться» гораздо проще, чем в обычной для спелеолога амуниции, рассчитанной на сибирские пещерные «плюс четыре».

Расширение. И пока узость штурмуют мои спутники, разглядываю натечное убранство гигантского зала. На десятки метров взметнулись колоны сталагнатов. Рядом высятся ажурные башни сталагмитов. Вот он зал Сорока колон. Трудно поверить, что он был открыт Александром Македонским и, затем, тысячелетия прятался от взора людей. Но только он достоин сравнения с окаменевшим лесом.

Фантастическая феерия цвета. Красные, фиолетовые, темно-синие тона каменных кружев перетекают друг в друга расцветая тысячами оттенков, искрясь капельками воды и бликами рожденными гранями кристаллов.

Поднимаю с пола маленький осколок кальцита. Может и на самом деле вернет он здоровье ожидающим нас старикам.

На поверхность выходим в предзакатных сумерках. Равнина подернута дымкой и из нее подобием островов выступают массивы известняковых скал.

Вперед и вниз!

Пока еще теплится дневной свет, пока не ожили древние легенды! 1, 2, 3, 4

Добров Олег Георгиевич